Карелии оборона. Карелия и великая отечественная война

Ранним утром 22 июня 1941 г. войска фашистской Германии и ее союзников внезапно вторглись на территорию СССР. Так началась Великая Отечественная… В 12 часов того же дня с правительственным сообщением выступил по радио заместитель председателя Совнаркома, нарком иностранных дел страны В. М. Молотов. Президиум Верховного Совета СССР издал указы: «О мобилизации военнообязанных», «Об объявлении в отдельных местностях СССР военного положения» (в том числе и на территории Карелии).

26 июня 1941 г. соединения группы немецких армий «Север» форсировали р. Западную Двину и нацелили свой удар с юга непосредственно на Ленинград. В тот же день президент Финляндии Р. Рюти в выступлении по радио официально объявил о состоянии войны между Финляндией и СССР, возлагая ответственность за это на Советский Союз, который, якобы, уже начал военные действия на территории Финляндии. Он, в частности, заявил: «Сейчас, когда Советский Союз в связи с войной между Германией и СССР, распространил свои военные действия на территорию Финляндии, нападая на мирных жителей, наш долг защищаться, и мы сделаем это решительно и единодушно всеми имеющимися в употреблении моральными и военными средствами. Наши возможности выйти успешно из этой второй оборонительной войны на этот раз совершенно другие, чем были в прошлый раз, когда мы находились под натиском восточного гиганта. Вооруженные силы великой Германии под руководством гениального предводителя канцлера Гитлера успешно сражаются с нами против известных нам Вооруженных сил СССР. Кроме того, некоторые другие народы начали вооруженную борьбу с Советским Союзом, таким образом образовался единый фронт от Северного Ледовитого океана до Черного моря. Советский Союз теперь не сможет выставить против наших вооруженных сил той сокрушающей превосходящей силы, которая прошлый раз сделала нашу оборонительную борьбу безнадежной. Сейчас Советский Союз оказался по численности в равной борьбе, и успех нашей оборонительной борьбы обеспечен».

Для Советского Союза данное официальное заявление Р. Рюти означало открытие еще одного боевого фронта - на европейском Севере, включая Карелию. Командование Северного фронта 27 июня издало директиву, в которой говорилось, что «открытие военных действий финнов и немцев против нашего фронта следует ожидать с часу на час». Поэтому все войска, выведенные к государственной границе, приводились в постоянную готовность к отражению наступления противника. Во всех армиях, соединениях и частях немедленно были отданы необходимые распоряжения.

В Финляндии в результате проведенной мобилизации действующая армия к началу войны насчитывала около 470 тыс. человек. Непосредственно у советско-финляндской границы размещались 21 пехотная дивизия и 3 бригады немецких и финских войск. На севере Финляндии развернулась отдельная немецкая армия «Норвегия» (с середины января 1942 г. переименованная в армию «Лапландия», а с середины июня 1942 г.- в 20-ю горную армию), в ее составе насчитывалось 4 немецких и 2 финских дивизии. Южнее, от озерной системы Оулуярви до Финского залива, дислоцировались 2 финские армии - Карельская и Юго-Восточная, состоявшие из 15 пехотных дивизий (в том числе одной немецкой), двух егерских и одной кавалерийской бригад. Сухопутные силы противника поддерживались 5-м немецким воздушным флотом и авиацией Финляндии, насчитывавшими вместе 900 боевых самолетов, и боевыми кораблями немецкого и финского военно-морских флотов в Финском заливе и на Баренцевом море. Противник превосходил советские войска в живой силе и боевой технике в 1,5–2,5 раза.

На Севере противник планировал захват всего Кольского полуострова и Карелии, с выходом на линию Архангельск-Киров. Ближайшие его цели заключались в -следующем: на Крайнем Севере немецкие войска намеревались перерезать Кировскую железную дорогу и захватить Мурманск - незамерзающий порт и Полярный - военно-морскую базу Северного флота; между Ладожским и Онежским озерами финские войска предполагали соединиться с немецкой группировкой армии «Север», продвигавшейся на Ленинград и таким образом оказать ей содействие в операции по окружению и захвату города.

Военные действия на Севере начались 29 июня 1941 г. переходом в наступление немецкой армии «Норвегия», части которой пытались нанести главный удар на Мурманск. Последовавшие одна за другой атаки противника, обладавшего на этом участке четырехкратным превосходством в силах и средствах, не имели успеха.

В ночь с 30 июня на 1 июля 1941 г. на ряде участков государственную границу СССР перешли и финские войска. 10 июля 1941 г. главноко­мандующий вооруженными силами Финляндии маршал Маннергейм отдал приказ, призывавший финских солдат «освободить земли карелов». В нем, в частности, говорилось: «Во время освободительной войны 1918 г. я обещал карелам Финляндии и Беломорья, что не вложу меч в ножны до тех пор, пока Финляндия и Восточная Карелия не будут свободными. Я поклялся в этом от имени финской крестьянской армии, надеясь на мужество ее солдат и на самоотверженность женщин Финляндии. 23 года Беломорье и Олония ждали выполнения этого обещания. Опустевшая после доблестной Зимней войны финская Карелия полтора года ждала нового рассвета. Бойцы освободительной войны, славные участники Зимней войны, храбрые мои солдаты! Новый день наступил. Карелия поднимается, в ваших рядах маршируют и ее батальоны. Свободная Карелия и великая Финляндия мерцают перед нами в огромном водовороте всемирно-исторических событий…».

На всех направлениях фронта развернулись ожесточенные кровопролитные бои. Первыми начали отражать вторгнувшиеся на территорию Карелии вражеские силы (в районе Куолисмаа, Корписелькя, Вяртсиля, Яккима, Кумури, Кангасярви и др.) советские пограничники, не раз демонстрировавшие образцы стойкости и героизма. Одним из первых Героев Советского Союза вошел в историю Великой Отечественной войны офицер-пограничник Н. Ф. Кайманов (1907-1972), родом из Татарии. Он служил в пограничных войсках с 1929 г. После окончания московских курсов «Выстрел» в 1940 г. направлен в Карелию, где стал начальником отделения штаба 80-го погран-отряда. В первые дни войны Н. Ф. Кайманов возглавил сводный отряд пограничников трех застав общей численностью 150 бойцов, которые 1 июля приняли на себя удар противника на Поросозерском направлении. Несмотря на значительное численное превосходство финнов, действовавших силами двух батальонов, интенсивный артиллерийский и минометный обстрел, а также бомбардировки с воздуха, отряд Н. Ф. Кайманова удерживал позиции в течение 20 суток. Огнем из винтовок и пулеметов, штыками и гранатами пограничники отбили десятки вражеских атак, а получив приказ об отходе, пробились из окружения к своим, вынеся всех раненых. Противник потерял в этих боях до 400 солдат и офицеров. Потери советских бойцов составили 19 убитыми и 14 ранеными. 46 пограничников получили ордена и медали, а старший лейтенант Н. Ф. Кайманов за умелое руководство героической обороной заставы удостоился звания Героя Советского Союза. В дальнейшем Н. Ф. Кайманов участвовал в сражении на Волге, командовал полком в боях под Курском и Белгородом.

Большое значение вражеское командование уделяло наступлению на кестеньгском направлении с целью выхода к Кировской железной дороге в районе станции Лоухи. В июле-августе усиленные подкреплениями вражеские войска предприняли здесь многочисленные атаки и смогли захватить районный центр Кестеньгу, создав непосредственную угрозу и станции Лоухи. В помощь оборонявшимся частям из Ар­хангельской области по железнодорожной ветке Сорокская-Обозерская прибыла 88-я стрелковая дивизия. Воины ее сумели остановить противника и сорвать его планы по захвату станции Лоухи и выходу на железную дорогу,! проявили отвагу и героизм. Так, пулеметчик Михаил Родионов с небольшой группой бойцов, защищая высоту, отразил 9 вражеских атак, получил ранение, но не оставил поле боя, а последней гранатой взорвал себя и окруживших его врагов. М. Е. Родионову посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Здесь погибли командир дивизии генерал-майор А. И. Зеленцов, награжденный посмертно орденом Ленина, и военный комиссар дивизии А. И. Мартынов. За стойкость и мужество, проявленные в боях с врагом, 88-я стрелковая дивизия была преобразована в 23-ю гвардейскую дивизию. На кестеньгском направлении в боях участвовали истребительные батальоны, сформированные из жителей Карелии. У д. Коккосалми 80 бойцов Кестеньгского и Лоухского истребительных батальонов в течение 4 часов до подхода частей Красной Армии сдер­живали натиск около 400 финских солдат и, по отзывам военного командования, «проявили в этом бою исключительную стойкость и героизм».

На ухтинском направлении 1 июля перешли в наступление две финские дивизии. Два полка 54-й дивизии и группа пограничников в течение 10 дней стойко удерживали оборону близ государственной границы на р. Войница, и только ценой огромных потерь финны прорвали оборону советских частей, отошедших на новый рубеж в 10 километрах западнее Ухты

Организованное сопротивление одного полка 54-й дивизии и 73-го пограничного отряда встретили финские войска на ребольском направлении. По словам Г. Н. Куприянова, «20 тысяч солдат противника, многие из которых были вооружены автоматами, против 4 тысяч наших! С 3 по 24 июля они отразили все атаки и нигде на этом участке не отступили от государственной границы»53. Здесь, на ребольском направлении, в течение месяца «прикрывал одно из наиболее уязвимых участков фронта» Ругозерский истребительный батальон. У села Паданы продвижение врага до подхода наших воинских частей задержал партизанский отряд «Вперед», сформированный из жителей Ругозерского района.

В ходе ожесточенных боев немногочисленные советские части отошли на рубеж р. Пижма. Здесь из отдельных подразделений в августе формируется 27-я стрелковая дивизия под командованием полковника Г. К. Козлова, который впоследствии писал: «В тяжелых боях воины дивизии показали исключительную стойкость. В течение напряженных более чем двухмесячных боев начального периода войны, несмотря на многократное превосходство противника, дивизия выполнила поставленную ей задачу, прикрыв Кировскую железную дорогу».

10 июля основные силы финской Карельской армии начали наступление на Онежско-Ладожском перешейке, где развернулись особенно затяжные и жестокие бои. Противник сумел захватить станцию Лоймола, перерезав тем самым железнодорожную коммуникацию в полосе 7-й армии, и 16 июля захватил Питкяранту. Достигнув побережья Ладожского озера, финская армия развернула наступление одновременно на трех направлениях: петрозаводском, олонецком и сортавальском. Наши войска отступали, ведя упорные бои с превосходящими силами противника. В сложной обстановке командование 7-й армии 21 июля создало две оперативные группы - Петрозаводскую и Южную, которые 23 июля предприняли контрнаступление. Ожесточенные бои длились несколько дней, противник ввел в действие две свежих дивизии. Наши войска, понеся большие потери, в конце июля прекратили атаки. Но и противник вынужден был перейти к обороне, что позволило временно стабилизировать ситуацию.

19 июля в Петрозаводск прибыли главнокомандующий войсками Северо-Западного направления К. Е. Ворошилов и член Военного совета фронта секретарь ЦК ВКП (б) А. А. Жданов для решения ряда вопросов, связанных с обороной войсками 7-й армии северных подступов к Ленинграду. В течение двух дней К. Е. Ворошилов и А. А. Жданов изучали обстановку, связанную с боевыми действиями Пет­розаводской и Южной оперативных групп, знакомились с работами по созданию оборонительных рубежей вокруг Петрозаводска. Вскоре по указанию главкома в распоряжение 7-й армии прибыли 272-я стрелковая дивизия и 3-я дивизия народного ополчения Ленинграда. На фронт прибыли также несколько истребительных батальонов и вновь сформированных из жителей республики запасных стрелковых полков. 7 августа 1941 г. главное командование Северо-Западного направления в предвидении боев на Онежском озере приняло решение о формировании Онежской военной флотилии.

В оборонительных боях за Карелию летом 1941 г. исключительную стойкость и мужество проявили воины 168-й и 71-й стрелковых дивизий. Длительное время эти дивизии держали рубеж обороны, противостоя крупным силам Карельской армии финнов. Бывший начальник оперативного отдела 168-й дивизии С. Н. Борщев отмечает в своих воспоминаниях: «Двадцать пять дней мы стояли насмерть, защищая нашу государственную границу, и двадцать пять дней удерживали рубеж обороны»57. 126-м стрелковым полком 71-й дивизии, сформированной на территории Карелии, командовал майор Вальтер Валли. Полк в течение длительного времени удерживал занимаемые рубежи, оказывал упорное сопротивление превосходящим силам противника. Лишь после того, как вражеское командование ввело в бой свежие силы, 126-й полк начал вынужденный отход. Высокую стойкость и мужество проявил личный состав полка при обороне города Медвежьегорска. Ему было вручено Красное знамя Верховного Совета Карело-Финской ССР.

52-й полк той же дивизии после упорных оборонительных боев у д. Корписелькя по приказу командования отошел на юго-восток и к середине июля создал устойчивую оборону на восточном берегу озера Толвоярви. Первое наступление врага удалось отразить. Но в конце июля в бой вступила вновь прибывшая 163-я немецкая дивизия. Здесь, в районе Ристисалми, 28 июля 1941 г. в бою против гитлеровцев совершил свой воинский подвиг П. Тикиляйнен и бойцы его отделения. Они получили приказ не допустить выхода врага на дорогу, которая вела через Вохтозеро и Спасскую Губу на Петрозаводск. Окопавшись на восточном берегу Толвоярви, отделение П. Тикиляйнена встретило вражескую роту ружейно-пулеметным огнем. В течение всего дня советские бойцы героически отбивали натиск противника. К вечеру кончились патроны, в живых осталось только четверо, включая командира. Они поднялись на свой последний, рукопашный бой и не пропустили врага к дороге на этом рубеже, выполнив до конца свой воинский долг. За этот подвиг П. А. Тикиляйнену присвоено звание Героя Советского Союза.

Стойко сражались с регулярными частями финской армии бойцы истребительных батальонов Карелии, вооруженные только винтовками и пулеметами. В боях под Питкярантой в течение нескольких часов сдерживали натиск противника до подхода частей Красной Армии Олонецкий (командир А. В. Анохин) и Питкярантский (командир С. Г. Яхно) истребительные батальоны. Суоярвский истребительный батальон (командир П. К. Жуков) и отряд пограничников в конце июля 1941 г. три дня вели упорный бой у станции Новые Пески с батальоном противника и одержали победу. Действия Суоярвского батальона заслужили высокую оценку командования. Выборгский истребительный батальон, участвуя в обороне города, попал в окружение, но с боем вышел из него. В оборонительных боях за г. Сортавала участвовал Сорта-вальский истребительный батальон. Несколько суток сдерживали натиск противника в районе Колатсельги истребительные батальоны Петрозаводска, Пряжинского и Ведлозерского районов. Активное участие в боевых действиях принимали и другие истребительные батальоны Карелии. Немало бойцов истребительных батальонов отдали свою жизнь за Родину.

23 августа Ставка Верховного Главнокомандования Вооруженных Сил СССР приняла решение о разделении Северного фронта на два самостоятельных - Карельский и Ленинградский. Главной задачей Карельского фронта (КФ) стала оборона имевших большое экономическое и стратегическое значение районов - Карелии и Заполярья. В состав КФ (командующий до февраля 1944 г. генерал-лейтенант В. А. Фролов, затем генерал армии К. А. Мерецков) входили 7-я, 14-я, 19-я, 26-я, 32-я общевойсковые армии, 7-я воздушная армия и другие отдельные соединения и части советских войск; ему оперативно подчинялись Северный военно-морской флот, Ладожская и Онежская военные флотилии.

Из всех советских фронтов Великой Отечественной войны КФ действовал самое продолжительное время (3,5 года) на самом протяженном расстоянии (около 1500 км - от Ладожского озера до Баренцева моря) и в особо сложных северных природно-климатических условиях. Труднопроходимая местность и неразвитая транспортная сеть позволяли вести боевые действия только по отдельным, изолированным между собой, направлениям (вдоль дорог в полосе 20–50 км), важнейшие из которых определились в 1941 г.: олонецкое, петрозаводское, медвежьегорское, ребольское, ухтинское, лоухское, Кандалакшское, мурманское.

В самом конце июля финны начали новое наступление на Карельском перешейке. В результате ожесточенных боев противник прорвал оборону 23-й армии и 9 августа вышел к побережью Ладожского озера. Части 23-й армии оказались расчлененными на три изолированные группировки. Вскоре финны захватили Сортавала, Выборг, Лахденпохья, Кексгольм и ряд других населенных пунктов. Только в начале сентября советским частям удалось остановить продвижение противника на рубеже государственной границы 1939 г. и не допустить соединения финских и немецких войск.

В начале сентября, перегруппировав свои силы, Карельская армия финнов начала генеральное наступление на петрозаводском и олонецком направлениях. Ее 6-й армейский корпус наносил главный удар в направлении Олонец-Лодейное Поле. Наступление финских войск поддерживали большие группы бомбардировщиков, которые непрерывно бомбили и обстреливали оборонявшиеся здесь части Красной Армии. Используя превосходство в силах и средствах, противник прорвал оборону советских войск и к исходу 4 сентября вышел на дорогу Видлица-Олонец. 5 сентября он захватил Олонец, а два дня спустя вышел к северному берегу Свири на участке Лодейное Поле-Свирьстрой, перерезал Кировскую железную дорогу. Ему удалось форсировать Свирь и захватить небольшой плацдарм на ее южном берегу60.

Финские оперативные сводки сообщали об этих событиях: «6-й армейский корпус. Олонец захвачен 5 сентября, в 20 часов достигли северо-западной части Мегреги. Продвижение продолжается. Вторглись в Нурмолицу. Идут бои. Около половины г. Олонца горит. В качестве трофеев в Олонце захвачены, в частности, 9 тяжелых дальнобойных пушек, тяжелые и легкие минометы, машины, тракторы, 6 танков уничтожено». Финский офицер службы информации М. Хаавио сделал такую запись в своем дневнике о торжествах в Олонце по случаю его взятия: "10 сентября. Этот день стал праздничным. Утром состоялся парад на площади Куттуева. Парад прошел так же, как в мирное время в Хельсинки перед Никольским собором. Колонны стояли ровными рядами. Все пуговицы на мундирах солдат были застегнуты, правда, сами мундиры были несколько потрепаны. На голове генерала была фуражка. Мы стояли вытянувшись как столбы. Оркестр исполнил марш. Генерал произнес речь. Генерал Пааво Талвела сказал: «Солдаты! Отважные наши войска два дня тому назад заняли Олонец и повернули фронт в сторону Свири… Так исполнилась мечта, о которой лишь редкие осмеливались грезить и лишь смелые совершали ради нее дела…».

В начале сентября 7-й армейский корпус финнов нанес удар на петрозаводском направлении, где в первой линии оборонялась Петрозаводская оперативная группа (ПОГ) на фронте в 100 км. 71-я стрелковая дивизия, действовавшая правее Петрозаводской оперативной группы, вела упорные бои на фронте в 140 км. В результате неоднократных атак финнам удалось прорвать оборону советских частей. После небольшого перерыва, 20 сентября финские войска вновь начали наступление, бросив на петрозаводское направление более половины своей Карельской армии. Войска Петрозаводской оперативной группы и гражданское население стойко обороняли столицу Карелии. В конце сентября финны бросили сюда из резерва еще две пехотные дивизии и несколько танковых батальонов. 30 сентября они прорвали нашу оборону и устремились к Петрозаводску. В связи с угрозой городу и опасностью быть отрезанными командование ПОГ получило приказ оставить Петрозаводск и отойти на северный берег р. Шуи.

За период с 1 по 30 сентября потери 7-й армии в боях составили 1991 человек убитыми, 5775 ранеными и 8934 пропавшими без вести. Согласно донесению политотдела армии в Главное политуправление РККА, одними из важнейших причин оставления Петрозаводска являлись следующие: отсутствие необходимых резервов; на петрозаводском направлении противник сосредоточил много артиллерии, минометов и автоматического оружия, между тем как наши части имели недостаточное вооружение; взаимодействие пехоты с артиллерией и авиацией на ряде участков оказалось недостаточным - авиация и артиллерия слабо уничтожали огневые точки противника; неудовлетворительно велась разведка, в результате наши части и подразделения мало знали о расположении и силах противника. Сосредоточение вражеских артиллерии и минометов дало возможность противнику держать Петрозаводск под непрерывным артобстрелом с 28 по 30 сентября 1941 г., в результате чего в городе возникли большие пожары и разрушения.

Согласно финским оперативным сводкам, части финской Карельской армии ворвались в Петрозаводск 1 октября в 4 часа 30 минут утра и в тот же день водрузили государственный флаг Финляндии над бывшим зданием правительства Советской Карелии. Маршал Маннергейм издал специальный приказ, в котором оценил важность события так: «К своим уже имеющимся блистательным победам Карельская армия добавила самый крупный успех -взятие г. Петрозаводска. Таким образом путем обширных и успешных действий достигнут результат, имеющий решающий характер…»

По свидетельству финского офицера службы информации, Петрозаводск после захвата выглядел следующим образом: «Отступивший враг причинил крупным строениям города страшный ущерб. Первое впечатление такое, что здания неоклассической архитектуры на правительственной площади являются островами в море разрушений… После 18 часов улицы пустеют, так как с этого времени ходить по городу можно лишь по специальным разрешениям. Под луной, выглядывающей из-за предвещающих снег серых туч, город выглядит угрюмо темным и пустынным. Лишь сапоги патрулей или отдельных офицеров стучат по деревянным тротуарам. Из-за упавших на землю телефонных и телеграфных проводов передвижение по улицам напоминает хождение по полю среди капканов или противопехотных заграждений. Исчезли группы солдат, которые в течение дня ходили из дома в дом. Перед зданием театра возникает драка, которая прекращается после того, как пьяный фельдфебель бросает на темную площадь ручную гранату… Все говорят о нехватке вина. В этом одна из причин того, что нигде не ощущается чувства победы…»

Захватив Петрозаводск, финские войска продолжали развивать наступление на Медвежьегорск. После тяжелых упорных боев с превосходящими силами противника советские войска оставили г. Медвежьегорск. Оборону здесь держала Медвежьегорская оперативная группа (командующий генерал-майор М. С. Князев), созданная из частей 7-й армии 10 октября 1941 г. по приказу Ставки Верховного Главнокомандования. Весь ноябрь под Медвежьегорском шли упорные бои. Воины 71-й и 313-й дивизий отбивали по 5–8 атак в день, нередко сами переходили в контратаки. Город переходил из рук в руки. Однако нашим войскам пришлось оставить Медвежьегорск и по льду отойти на восточный берег Повенецкого залива и занять оборону на новых позициях.

В одном из воздушных боев на подступах к Медвежьегорску героический подвиг совершил командир эскадрильи Н. Ф. Репников. Он родился в 1914 г. в семье лесозаготовителя, которая в 1930 г. переехала из г. Пудожа в г. Петрозаводск. После окончания школы ФЗУ Н. Ф. Репников работал слесарем-инструментальщиком на Онежском заводе, без отрыва от производства окончил курс обучения в аэроклу­бе и парашютной школе. Призван в армию в 1936 г.- в истребительную авиацию Ленинградского военного округа, участвовал в советско-финляндской войне 1939–1940 гг. Начало Великой Отечественной войны старший лейтенант Н. Репников встретил на Карельском фронте, где командовал авиазвеном, а затем эскадрильей 152-го истребительного авиационного полка. В воздушных боях он сбил 5 вра­жеских самолетов и в ноябре 1941 г. был награжден орденом Ленина. Свой последний бой капитан Репников провел 4 декабря 1941 г. Семь вражеских самолетов с бомбами шли в район Беломорско-Балтийского канала. Их перехватило звено советских истребителей во главе с Н. Репниковым, возвращавшееся на свой аэродром после выполнения боевого задания. Завязался неравный бой. Когда у Репникова кончился боекомплект, он таранил головную машину противника, совершив один из первых воздушных таранов на Карельском фронте. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 февраля 1943 г. Н. Ф. Репников посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.

К середине декабря 1941 г. войска Карельского фронта окончательно остановили продвижение вражеских армий на всех направлениях. Линия фронта стабилизировалась на рубеже: южный участок Беломорско-Балтийского канала - станция Масельгская-Ругозеро-Ухта- Кестеньга-Алакуртти. Планы противника, рассчитанные на быстрый захват северных районов СССР, провалились. Советским войскам удалось сохранить главную базу Северного флота - Полярный, незамерзающий порт Мурманск, северный участок Кировской железной дороги (с железнодорожной веткой Сорокская-Обозерская), по которому проходили грузы из Мурманска, а также осуществлялось снабжение войск Карельского фронта; на юге Карелии и на Карельском перешейке финским и немецким армиям не удалось соединиться и создать второе кольцо блокады.

Планируемые операции Германии и Финляндии в Кольском Заполярье в начале войны

К началу нападения на Советский Союз в соответствии с планом «Барбаросса» на территории Норвегии и Северной Финляндии была развернута группировка немецких и финских войск: от Варангер-фиорда до Суомуссалми – отдельная немецкая армия «Норвегия» (генерал-полковник Н. Фалькенхорст), подчинявшаяся непосредственно Верховному главнокомандованию вермахта; от Кухмо до Варкауса – финские Карельская и южнее её – Юго-Восточная армии, подчинявшиеся Верховному главнокомандующему фельдмаршалу К. Маннергейму. Всего эта группировка насчитывала более 530 тыс. человек, 206 танков, свыше 4300 орудий и миномётов. Для ее поддержки были выделены немецкий 5-й воздушный флот и финские ВВС (всего 547 самолетов). В портах Норвегии были сосредоточены немецкие военно-морские силы (5 эскадренных миноносцев, 6 подводных лодок и другие корабли), а в Финском заливе - финские ВМС (до 60 кораблей).

Части вермахта на кандалакшском направлении. 1941 г.

На армию «Норвегия» (33, 36 и 70-й армейские корпуса, горный корпус «Норвегия», 160 отдельных береговых батарей) возлагалось проведение операции «Blaufuchs» («Голубой песец»). В соответствии с ее замыслом горному корпусу «Норвегия» (2-я и 3-я горные дивизии) предстояло нанести удар на Мурманском направлении с целью овладеть в течение двух недель военно-морской базой Северного флота г. Полярный и блокировать Кольский залив, а в последующем во взаимодействии с 36-м армейским корпусом захватить Мурманск. Этот корпус (169-пехотная дивизия, горная дивизия СС «Север», два танковых батальона), наступая на Кандалакшском направлении, должен был выйти к Белому морю в районе Кандалакши, перерезать здесь Кировскую железную дорогу, а в дальнейшем, продвигаясь на север вдоль этой дороги, во взаимодействии с горным корпусом «Норвегия» уничтожить советские войска на Кольском полуострове и захватить Мурманск. Финскому 3-му армейскому корпусу (3-я и 6-я пехотные дивизии), находившемуся в оперативном подчинении командующего армией «Норвегия», предстояло нанести удары на Кестеньгском и Ухтинском направлениях, овладеть Ухтой, Кестеньгой, поселком Лоухи и перерезать Кировскую железную дорогу севернее г. Кемь. В задачу 5-го воздушного флота входили поддержка наземных войск, нанесение ударов по портовым сооружениям Мурманска, блокирование выходов к Ледовитому океану и действий советского Северного флота. На военно-морские силы Германии возлагалось обеспечение обороны побережья Северной Норвегии и Петсамо.

Общий ход военных действий на севере страны в ходе летне-осенней кампании 1941 г.

На Ребольском направлении предстояло наступать финской 14-й пехотной дивизии. Войска Карельской армии должны были нанести удары на Петрозаводском и Олонецком направлениях, овладеть южными районами Карелии, выйти на р. Свирь и соединиться в этом районе с войсками немецкой группы армий «Север». Юго-Восточной армии (2-й и 4-й армейские корпуса, 17-я пехотная дивизия) была поставлена задача по овладению Карельским перешейком, соединению с войсками группы армий «Север» в районе Ленинграда, занятию полуострова и военно-морской базы Ханко.

В последующем планом операции «Blaufuchs» намечалось овладеть Архангельском и до наступления холодов прервать северные морские и сухопутные коммуникации, связывавшие Советский Союз с внешним миром, а также отрезать северные районы СССР от его центральных районов. Переход в наступление предусматривался в различное время и зависел от сроков выхода войск группы армий «Север» на рубеж р. Западная Двина.

Прикрытие советско-финляндской государственной границы директивой № 3 наркома обороны СССР от 22 июня 1941 г. возлагалось на войска Северного фронта, созданного на базе управления Ленинградского военного округа под командованием генерал-лейтенанта М.М. Попова. В состав фронта входили 14, 7 и 23-я армии, насчитывавшие 402 тыс. человек, 1543 танка, 7750 орудий и миномётов, 1678 самолетов. В оперативное подчинение командующему фронтом были переданы пограничные отряды Мурманского, Карело-Финского и Ленинградского пограничных округов.

На северном побережье Кольского полуострова (до 300 км) и в полосе от Баренцева моря до р. Писто (около 550 км) была развернута 14-я армия (42-й стрелковый корпус, 14-я, 52-я стрелковые и 1-я смешанная авиационная дивизии, 23-й Мурманский укрепрайон) с задачей не допустить прорыва морского флота противника в Кольский и Мотовский заливы, прочно прикрыть Мурманск и Кировскую железную дорогу на Кандалакшском и Лоухском направлениях. В оперативном отношении командующему армией генерал-лейтенанту В.А. Фролову были подчинены Северный флот (32 надводных корабля, 15 подводных лодок, 116 самолетов; контр-адмирал, с 16 сентября 1941 г. вице-адмирал А.Г. Головко), 72, 82, 100 и 101-й пограничные отряды, 35-я отдельная пограничная комендатура Мурманского пограничного округа. Войскам 7-й армии (54, 71, 168, 237-я стрелковые, 55-я смешанная авиационная дивизии, 26-й Сортавальский укрепрайон) предстояло во взаимодействии с Ладожской военной флотилией оборонять государственную границу от р. Писто до Ристалахти (480 км), не допустить выхода противника к Ладожскому озеру и обеспечить бесперебойную работу Кировской железной дороги. В оперативном подчинении командующего армией генерал-лейтенанта Ф.Д. Гореленко находились 1, 3, 73 и 80-й пограничные отряды Карело-Финского пограничного округа. Соединения 23-й армии (19-й, 50-й стрелковые и 10-й механизированный корпуса, 27-й и 28-й укрепрайоны) прикрывали границу по Карельскому перешейку от Финского залива до Ладожского озера с задачей не допустить наступления противника на Ленинград с северо-запада.

К 27 июня 1941 г. войска Северного фронта и силы Северного флота были приведены в полную боевую готовность, а стрелковые соединения и части заняли оборонительные позиции у государственной границы. На рассвете 29 июня горный корпус «Норвегия», имея четырехкратное превосходство в силах и средствах, после полуторачасовой артиллерийской подготовки и налета 120 бомбардировщиков силами двух дивизий перешел в наступление на Мурманском направлении. Оно положило начало стратегической оборонительной операции в Заполярье и Карелии (29 июня? 10 октября 1941 г.), в рамках которой были проведены оборонительные бои и операции на Мурманском, Кандалакшском, Кестеньгском, Ухтинском, Ребольском, Петрозаводском, Олонецком направлениях и Выборгско-Кексгольмская оборонительная операция.

Оборонительная операция на Мурманском направлении.

Оборонительные бои 14-й армии на мурманском направлении. Июль – сентябрь 1941 г.

На Мурманском направлении войска 14-й армии при поддержке огня корабельной артиллерии Северного флота оказали упорное сопротивление соединениям горного корпуса «Норвегия». Несмотря на превосходство в силах, он сумел к исходу 29 июня вклиниться в оборону войск армии всего на 3-12 км, выйти к перешейку полуострова Средний и на рубеж р. Титовки, захватив небольшой плацдарм на ее восточном берегу. По решению командарма генерал-лейтенанта В.А. Фролова из Мурманска в район р. Западная Лица была переброшена 52-я стрелковая дивизия. Ее 112-й стрелковый полк остановил 2 июля врага на рубеже этой реки. С целью ослабления его натиска, по приказу командующего армией 6 июля корабли Северного флота осуществили высадку в тылу противника в губе Нерпичья десанта (2-й батальон 205-го стрелкового полка).

После перегруппировки сил противник, возобновив 7 июля при поддержке авиации наступление, форсировал р. Западная Лица и вклинился в оборону 52-й стрелковой дивизии. На следующий день в губе Большая Западная Лица был высажен новый десант (батальон пограничников). Действия десантов вынудили командира горного корпуса «Норвегия» снять часть сил, действовавших против 52-й стрелковой дивизии, которая воспользовавшись этим, перешла в контрнаступление, ликвидировала захваченные противником плацдармы, а к исходу 8 июля отбросила его на западный берег р. Западная Лица. К исходу 11 июля части корпуса вынуждены были перейти к обороне на этом направлении.

Противник, пытаясь прорваться к Мурманску, в середине июля перебросил с перешейка полуострова Средний в район поселка Большая Западная Лица 2-й батальон 136-го горнострелкового полка, 67-й самокатный батальон и 55-й противотанковый дивизион. В свою очередь, командующий 14-й армией направил в этот район 95-й стрелковый полк 14-й стрелковой дивизий. 14 июля на северо-западное побережье губы Большая Западная Лица и на мыс Пикшуев корабли Северного флота высадили третий десант (325-й стрелковый полк 14-й стрелковой дивизии) и добровольческий отряд моряков, а 16 июля? еще один добровольческий отряд моряков Северного флота. Общая численность морских десантов составила около 2,2 тыс. человек. Их удары с тыла отвлекали резервы противника, предназначенные для усиления войск, действовавших против 14-й армии. К 20 июля части 52-й и 14-й стрелковых дивизий, поддержанные огнем артиллерии и ударами авиации 14-й армии и Северного флота, своими активными действиями вынудили противника отойти на рубеж поселка Большая Западная Лица, водопад, далее - западный берег р. Западная Лица и перейти к обороне. 3 августа десантники, испытывавшие недостаток в продовольствии и боеприпасах и затруднения с эвакуацией раненых, были эвакуированы кораблями Северного флота на восточный берег губы Большая Западная Лица.

Упорное сопротивление войск 14-й армии вынудило Верховное главнокомандование вермахта внести коррективы в свои планы. Согласно директиве № 34 от 30 июля намечалось: в полосе горного корпуса «Норвегия» устранить угрозу его флангу со стороны Мотовского залива; «предпринять попытки перерезать Мурманскую дорогу в полосе 3-го (финского) армейского корпуса, и прежде всего в направлении на Лоухи»; приостановить наступление на Кандалакшу. В августе горный корпус «Норвегия» был усилен 6-й горнострелковой дивизией, переброшенной из Греции, 9-м мотополком СС, 388-м пехотным полком 214-й пехотной дивизии, 4-м отдельным батальоном 199-й пехотной дивизии, передислоцированными из Норвегии, финским 14-м пехотным полком и получил пополнение (6500 человек).

Ставка ВГК, учитывая значительную протяженность полосы обороны войск Северного фронта, которые вели боевые действия на отдельных операционных направлениях, с целью улучшения управления ими своей директивой от 23 августа разделила его на два фронта: Карельский (14-я, 7-я армии) и Ленинградский (23, 8 и 48-я армии; генерал-лейтенант M.M. Попов). Карельский фронт возглавил генерал-лейтенант В.А. Фролов, которому был подчинен Северный флот. 3 сентября Ставка потребовала от командующего фронтом не допустить дальнейшего отхода войск, создать сильно укрепленные оборонительные рубежи, организовать мощную систему огня, выделить часть сил в резерв. Для усиления войск фронта перебрасывалась 313-я стрелковая дивизия.

8 сентября горный корпус «Норвегия» при поддержке основных сил 5-го воздушного флота (до 300 самолётов) предпринял новое наступление на Мурманском направлении. Однако прорваться к г. Полярный противнику не удалось из-за упорного сопротивления частей 52-й стрелковой дивизии. В то же время ему удалось потеснить левый фланг 14-й стрелковой дивизии на глубину до 8 км, захватить ряд господствующих высот и в районе 42-го километра перерезать единственную дорогу Мурманск? поселок Большая Западная Лица, создав угрозу выхода в район Мурманска. В этой связи Ставка ВГК 16 сентября потребовала от генерала Фролова при поддержке огня корабельной артиллерии и ударов авиации Северного флота восстановить положение на Мурманском направлении и отбросить врага в исходное положение. 10 сентября в район его прорыва был переброшен резерв 14-й армии? добровольческая Полярная дивизия. Она во взаимодействии с 14-й стрелковой дивизией остановила продвижение противника, а затем обе дивизии перешли в контрнаступление и отбросили части 2-й горнострелковой дивизии на западный берег р. Западная Лица. Это вынудило Верховное главнокомандование вермахта директивой № 36 от 22 сентября временно приостановить наступление на Мурманск.

Оборонительная операция на Кандалакшском направлении.

Наступление на Кандалакшском направлении началось 1 июля силами немецкого 36-го армейского корпуса и финской 6-й пехотной дивизии при поддержке 100 танков. В ходе ожесточенных боев они сумели прорваться в район Казарм, севернее Куолаярви и создать угрозу выхода с севера в тыл 122-й стрелковой дивизии 42-го стрелкового корпуса. С целью не допустить ее окружения командир корпуса генерал-майор Р.И. Панин с разрешения командующего 14-й армией к исходу 8 июля отвел дивизию на рубеж озер Куолаярви и Алаярви, где была подготовлена вторая полоса обороны и располагалась 104-я стрелковая дивизия (без 242-го стрелкового полка). Противник, развивая наступление, 10 июля вышел в район 10 км восточнее Кайлары. Командир 42-го стрелкового корпуса ввел в сражение свой резерв и резервы дивизий, которые в ночь на 11 июля окружили и полностью уничтожили крупные силы врага, прорвавшиеся в этот район. Это вынудило его временно приостановить наступление на Кандалакшском направлении.

19 августа немецкий 36-й армейский корпус, значительно пополненный людьми и боевой техникой, снова перешел в наступление на Кандалакшу. Он нанес удары по флангам 42-го стрелкового корпуса, создав угрозу окружения его частей. Для парирования ударов врага резервов у командира корпуса больше не было. Поэтому командующий 14-й армией приказал его частям отойти на заранее подготовленный оборонительный рубеж восточнее Алакуртти. Попытка 36-го армейского корпуса, усиленного дивизией СС «Север» в последующем продолжить наступление успеха не имела. Понеся потери, противник в середине сентября перешел к обороне, не достигнув Кировской железной дороги.

Оборонительные бои на Кестеньгском направлении.

На Кестеньгском направлении противник с 1 июля вел наступление отдельными подразделениями (финский отряд «Салвинен», дивизионная группа «J», 2-й батальон 12-го пехотного полка 6-й пехотной дивизии и пограничная рота самокатчиков). Однако в результате упорного сопротивления 242-го стрелкового полка 104-й стрелковой дивизии и 72-го пограничного отряда они к исходу 10 июля были остановлены на р. Софьянга, не сумев в двадцатых числах июля ее форсировать. После переброски в район боевых действий с Кандалакшского направления основных сил дивизии СС «Север» противник при поддержке бомбардировочной авиации 5-го воздушного флота 31 июля снова перешел в наступление. Имея превосходство в силах, он прорвал оборону 212-го стрелкового полка, форсировал Софьянгу и захватил на ее противоположном берегу небольшой плацдарм. Одновременно на моторных лодках через Топозеро (в 8 - 10 км юго-западнее Кестеньги) был переправлен батальон 53-го пехотного полка, который в результате контрудара специального созданного отряда (стрелковая, транспортная роты, три истребительных отряда, взвод 80-го полка железнодорожных войск НКВД) был отброшен к Топозеру в лесной массив.

4 августа по приказу командующего 14-й армией советские части отошли с боями к Кестеньге. После трехдневных упорных боев 242-й стрелковый полк в ночь на 8 августа оставил город и отошел на рубеж р. Така (5–6 км северо-восточнее Кестеньги). В этот район по приказу командующего армией были переброшены Мурманский стрелковый полк и танковая рота. Из действующих на Кестеньгском направлении разрозненных частей была сформирована Мурманская стрелковая бригада под командованием полковника М.Г. Гривнина. Значительную роль в организации отпора врагу на этом направлении сыграл вспомогательный пункт управления армии во главе с начальником штаба армии полковником Л.С. Сквирским. По просьбе командующего 14-й армии Ставка ВГК направила из Архангельска в район Кестеньги 88-ю стрелковую дивизию. Она 3 сентября перешла в наступление и во взаимодействии с Мурманской стрелковой бригадой, продвинувшись на 15 км, 12 сентября вышла на рубеж озеро Янисъярви, Лоух-Губа, где заняла оборону.

Оборонительные бои на Ухтинском направлении.

На Ухтинском направлении наступление с 1 июля вела финская 3-я пехотная дивизия 3-го армейского корпуса. Однако в результате героических усилий передового отряда 54-й стрелковой дивизии 7-й армии и 1-го пограничного отряда она после 10-дневных боев была остановлена у переднего края главной полосы обороны, созданной на восточном берегу р. Войница. Командир 3-го армейского корпуса, проведя перегруппировку, 14 июля после артиллерийской и авиационной подготовки предпринял новое наступление. Ударами по флангам 54-й стрелковой дивизии противнику удалось добиться успеха. Это вынудило командующего 7-й армией генерал-лейтенанта Ф.Д. Гореленко отвести части дивизии на более выгодный для обороны рубеж между озерами Большой Кис-Кис, Чиркиярви, в 10 км западнее Ухты. На этом рубеже они 31 июля и в начале сентября отразили все попытки врага возобновить наступление.

Оборонительные бои на Ребольском направлении.

На этом направлении утром 4 июля перешла в наступление финская 14-я пехотная дивизия. Несмотря на более чем трехкратное превосходство в силах и средствах, 337-й стрелковый полк 54-й стрелковой дивизии и 73-й пограничный отряд, умело используя инженерные и минно-взрывные заграждения, в течение трех дней сдерживали продвижение противника. И только после того, как он охватил фланги 337-го стрелкового полка, командующий 7-й армией 8 июля принял решение оставить Реболу. Подразделения полка отошли на участок Емельяновка, Вирда, который удерживал 13 дней. Для усиления полка был направлен стрелковый батальон, сформированный из охраны Беломорско-Балтийского канала и аэродрома, работников милиции и местного населения. Батальон, совершив 150-километровый марш, утром 27 июля с ходу вступил в бой с противником в районе юго-западнее озера Муй. В помощь ему к утру 28 июля из отходящих тыловых подразделений и двух стрелковых рот 54-й стрелковой дивизии был создан еще один батальон. Оба батальона были объединены в сводный 345-й стрелковый полк. Для улучшения управления частями, действующими на Ребольском направлении, в соответствии с приказом командующего Северным фронтом от 29 июля была сформирована Ребольская оперативная группа под командованием начальника оперативного отдела штаба армии полковника Г.К. Козлова. В ее состав вошли сводный 345-й и 337-й стрелковые полки, горнострелковый батальон, артиллерийский дивизион, минометная, саперная и партизанская роты, 73-й погранотряд. Войска Ребольской группы при активной помощи местного населения создали новый оборонительный рубеж в районе Андронова Гора. Опираясь на него, они оказали упорное сопротивление противнику, который пытался перерезать Кировскую железную дорогу в районе станции Кочкома.

10 августа Ребольская оперативная группа приказом командующего 7-й армией была преобразована в 27-ю стрелковую дивизию под командованием полковника Г.К. Козлова. 11 сентября финское командование, усилив 14-ю пехотную дивизию за счет частей Ухтинского направления, возобновило наступление на Ребольском направлении. Части 27-й стрелковой дивизии до 27 сентября стойко отражали неоднократные атаки противника, а затем по приказу командующего Карельским фронтом отошли на основной оборонительный рубеж восточнее Ругозера. Все попытки 14-й пехотной дивизии в последующем прорвать здесь оборону успеха не имели.

Оборонительная операция на Петрозаводском и Олонецком направлениях.

Оборонительные операции 23-й армии на Карельском перешейке. Июль – сентябрь 1941 г.

На Петрозаводском и Олонецком направлениях войска финской Карельской армии, имевшие 4-кратное превосходство в силах, 2 июля нанесли удар в стык 7-й и 23-й армий в районе Ристалахти, сумев вклиниться в их оборону. Однако контратакой 260-го стрелкового полка (без батальона) 168-й стрелковой дивизии, 187-го отдельного разведывательного батальона и частей 142-й стрелковой дивизии утром 7 июля положении на этом направлении было восстановлено. Упорное сопротивление врагу оказали и части 71-й стрелковой дивизии. Командующий Карельской армией, введя в сражение основные силы, после мощной, продолжительной артиллерийской и авиационной подготовки 10 июля возобновил наступление. Несмотря на героизм советских воинов, финским войскам удалось к 15 июля выйти на рубеж р. Янис-Йоки, где они были остановлены силами отошедших сюда частей 168-й стрелковой дивизии и 367-го стрелкового полка 71-й стрелковой дивизии. Командующий Северным фронтом, стремясь не допустить прорыва противника к Кировской железной дороге, усилил 7-ю армию несколькими отдельными стрелковыми полками, подразделениями и танковым полком. С целью более эффективного управления войсками к 21 июля были созданы Петрозаводская (24-й и 9-й мотострелковые, 10-й запасный стрелковый и 2-й танковый полки, истребительный отряд, 2-й дивизион 102-го гаубичного артиллерийского полка; генерал-лейтенант М.А. Антонюк) и Южная (3-я бригада морской пехоты, 452-й, 719-й и 7-й отдельные стрелковые полки, батальон ленинградских добровольцев, бронедивизион, артиллерийский и минометный дивизионы; генерал-лейтенант В.Д. Цветаев) оперативные группы. 23 июля Петрозаводская оперативная группа нанесла контрудар на Лоймолу, а Южная - на Питкяранту, остановив продвижение противника.

31 июля началось наступление финской Юго-Восточной армии на Карельском перешейке. Ставка ВГК, стремясь сорвать ее наступление, в начале августа приказала командующему Северным фронтом активизировать действия войск 7-й армии на Петрозаводском и Олонецком направлениях. Армия получила на усиление 272-ю стрелковую дивизию и 3-ю дивизию народного ополчения. Ограниченность сил и средств, разбросанность их на широком фронте, а также слабое артиллерийское обеспечение не позволили полностью выполнить поставленную задачу. Но для отражения контрударов войск 7-й армии противник вынужден был задействовать 4-ю и 17-ю пехотные дивизии, предназначавшиеся для наступления на Карельском перешейке.

Войска Карельской армии, получив на усиление четыре пехотные дивизии и две пехотные бригады, 4 сентября при поддержке авиации снова перешли в наступление. На Петрозаводском направлении части 7-го и 6-го армейских корпусов прорвали оборону войск Петрозаводской оперативной группы и 20 сентября расчленили их на две части, которые отошли на рубеж р. Свирь. На Олонецком направлении 6-й армейский корпус, прорвав оборону Южной оперативной группы, также расчленил ее две части и 5 сентября захватил Олонец. Развивая наступление, он 7 сентября вышел к северному берегу р. Свирь на участке Лодейное Поле, Свирьстрой, перерезал Кировскую железную дорогу и форсировал реку, захватив небольшой плацдарм на ее южном берегу.

С целью улучшения управления войсками 7-я армия со всеми входящими в ее состав войсками, учреждениями и Онежской военной флотилией директивой Ставки ВГК от 24 сентября была выделена из Карельского фронта и переименована в 7-ю отдельную армию с непосредственным подчинением Ставке. Вместо генерал-лейтенанта Ф.Д. Гореленко командующим армией был назначен генерал армии К.А. Мерецков. На южном берегу р. Свирь были развернуты 314-я стрелковая дивизия, переброшенная из резерва Ставки, а также 67-я стрелковая дивизия и 3-я бригада морской пехоты.

30 сентября противник, введя в сражение из своего из резерва две пехотные дивизии и несколько танковых батальонов, сумел прорвать оборону Петрозаводской оперативной группы и выйти к Петрозаводску. С целью избежать ее окружения генерал армии Мерецков 2 октября разрешил частям группы оставить Петрозаводск и отойти на северный берег р. Шуя. После захвата Петрозаводска финские войска продолжали развивать наступление на Медвежьегорском направлении, для обороны которого 11 октября была создана Медвежьегорская оперативная группа (37, 71 и 313-я стрелковые дивизии, 2-я легкая стрелковая бригада; генерал-майор М.С. Князев) с непосредственным подчинением командующему Карельским фронтом.

Выборгско-Кексгольмская оборонительная операция.

Наступление на Карельском перешейке началось 31 июля силами финской Юго-Восточной армии. Войска 23-й армии (генерал-лейтенант П.С. Пшенников, с 6 августа генерал-лейтенант М.Н. Герасимов, с 9 сентября генерал-майор А.И. Черепанов), несмотря на упорное сопротивление, вынуждены были 11 августа оставить Хийтолу, а 16 августа – Сортавалу. 25 августа части 2-го армейского корпуса перерезали железную дорогу Выборг – Ленинград, а одна из дивизий 4-го армейского корпуса, переправившись через Выборгский залив, 29 августа заняла Выборг, оставленный советскими войсками. К 4 сентября финские войска оттеснили соединения 23-й армии на линию государственной границы 1939 г., где они закрепились на рубеже Карельского укрепрайона. Это позволило противнику освободить часть сил и перебросить их на Петрозаводское направление с целью захвата Кировской железной дороги.

В результате активных оборонительных действий войск Северного (с 23 августа 1941 г. Карельского) фронта и 7-й отдельной армии противнику не удалось полностью реализовать план операции «Голубой песец» по захвату Заполярья и Карелии и соединению финских войск с группой армий «Север» в районе Ленинграда. Советские войска сковали 8 немецких и 12 финских дивизий, что помешало Верховному главнокомандованию вермахта использовать их на других участках советско-германского фронта. Войска Северного (Карельского) фронта приобрели значительный опыт организации и ведения оборонительных боев и операций в сложных условиях лесисто-озёрной местности на широком фронте и на разобщённых направлениях, организации и поддержания взаимодействия с авиацией, силами Северного флота, Ладожской и Онежской военных флотилий. За мужество, героизм и воинское мастерство 52-я стрелковая дивизия 26 декабря 1941 г. была преобразована в 10-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Потери советских войск составили: безвозвратные – 67 265, санитарные – 68 448 человек, 546 танков, 540 орудий и минометов, 64 самолета. Немецкие войска потеряли около 20,7 тыс. человек (из них 4,4 тыс. убитыми), а финские войска – около 46,4 тыс., в том числе 9,9 тыс. человек убитыми.

В последующем активные боевые действия велись в основном на трех операционных направлениях. 17 октября 1941 г. войска 14-й армии при поддержке авиации и артиллерии Северного флота нанесли контрудар на Мурманском направлении, вынудив части немецкой 3-й горнострелковой дивизии отойти за р. Западная Лица. На Кестеньгском направлении Кемская оперативная группа, созданная 14 сентября под командованием генерал-майора Н.Н. Никишина, в течение ноября остановили наступление финского 3-го армейского корпуса, отбросив его на исходные позиции. На Медвежьегорском направлении войскам Карельской армии удалось сломить сопротивление частей 71-й и 313-й стрелковых дивизий, которые 6 декабря оставили Медвежьегорск и по льду отошли на восточный берег Повенецкого залива. К середине декабря 1941 г. противник был полностью остановлен на рубеже р. Западная Лица (60 км западнее Мурманска), система рек и озер (90 км западнее Кандалакши), 40 км западнее Лоухи, 10 км западнее Ухты, Ругозеро, станция Масельгская, Повенец, Онежское озеро, р. Свирь. На этом рубеже линия фронта оставалась устойчивой вплоть до июня 1944 г.

Боевые действия войск Северного (с 23 августа 1941 г. Карельского) фронта, 7-й отдельной армии, 23-й армии Ленинградского фронта, Северного и Балтийского флотов, Ладожской, Онежской и Беломорской флотилий в целях обороны Карелии.

К началу Великой Отечественной войны Финляндия полностью отмобилизовала свои войска и развернула их на границе с СССР. Наиболее мощные группировки финских войск готовились наступать на Карельском перешейке и в Приладожской Карелии. В общей сложности для предстоящих боевых действий Финляндия выделила 340 600 человек, 2047 орудий и минометов, 86 танков и 307 самолетов. Кроме того, в Северной Финляндии была сосредоточена немецкая армия «Норвегия». Таким образом, вражеская группировка состояла из 21,5 дивизий (из них 17,5 финских) и насчитывала 407,5 тыс. человек, 3084 орудия, 192 танка и 424 самолета. В Мурманской области и Карелии были развернуты советские 14-я, 7-я и 23-я армии Ленинградского военного округа, который в общей сложности имел в своем составе 426 тыс. человек, 9589 орудий и минометов, 1857 танков и 2104 самолета, но часть этих сил находилась в Эстонии и южнее Ленинграда, в т. ч. больше половины танков и большая часть авиации. В день начала агрессии против Советского Союза, 22 июня 1941 г., немецкие воздушные силы, базирующиеся в Финляндии, начали установку мин неподалеку от советских военно-морских баз. Утром 25 июня советская авиация нанесла превентивный удар по финским аэродромам, на которых находились германские самолеты. Используя этот предлог, Финляндия объявила СССР войну (см. Финляндия в войне против СССР). Накануне Ленин-градский военный округ был пере-именован в Северный фронт (командующий — генерал-лейтенант М. М. Попов). 29 июня немецкая армия «Норвегия» перешла в наступление на Мурманск. Ожесточенные бои на этом направлении продолжались до ноября 1941 г. В 1942-1943 гг. немцы продолжали попытки прорваться к Мурманску, но советские войска отразили все атаки противника (см. Заполярья оборона). В октябре 1944 г. в ходе Петсамо-Киркенесской операции фашистские войска были изгнаны с территории советского Заполярья. 1 июля 1941 г. финские и немецкие части перешли в наступление в Северной Карелии. Наступление велось на кандалакшинском, ухтинском и ребольском направлениях. Целью противника было перерезать Кировскую железную дорогу, соединяющую Мурманск с Петрозаводском. С боями финны и немцы смогли продвинуться на 75-150 км, заняв населенные пункты Реболы, Алакурти, Куолаярви и ряд других, но в августе-сентябре 1941 г. они были остановлены на всех направлениях и больше продвинуться не смогли. Главный удар финская армия нанесла на петрозаводском направлении. Развернутая здесь армия «Карелия» насчитывала свыше 100 тыс. человек. Ей противостояли три дивизии 7-й армии генерал-лейтенанта Ф. Д. Гореленко, две из которых прикрывали петрозаводское направление, а третья — ребольское и ухтинское. 10 июля началось наступление финнов в Восточной Карелии. Советские войска оказывали упорное сопротивление, но под нажимом превосходящих сил противника отходили. 23 августа Северный фронт был разделен на Карельский и Ленинградский фронты. К началу сентября финны были уже в 40 км от Петрозаводска и достигли реки Свирь в районе Лодейного Поля. 24 сентября 7-я армия была выведена из подчинения Карельского фронта и подчинена непосредственно Ставке. Командующим армией был назначен генерал армии К. А. Мерецков. К этому времени финские войска вышли к Онежскому озеру и охватили Петрозаводск с севера и запада. Бои за город продолжались до начала октября, но 3 октября финны все же заняли город. Продолжая наступать, финские войска форсировали Свирь, но контрудар 7-й армии позволил стабилизировать обстановку. К концу октября финские войска на Свири и действующая здесь 163-я немецкая дивизия перешли к обороне. Таким образом, план создать второе кольцо окружения вокруг Ленинграда был сорван. Севернее Петрозаводска финны продолжали наступать до декабря 1941 г., но после захвата Медвежьегорска они были остановлены западнее линии Беломоро-Балтийского канала. Финское наступление на Карельском перешейке началось 31 июля 1941 г. В ходе ожесточенных боев советская 23-я армия генерала Пшенникова, несмотря на превосходство в танках и артиллерии, а также поддержку Балтийского флота, понесла серьезное поражение и отступила. Прижатые к северо-западному берегу Ладоги советские части 12-22 августа были эвакуированы кораблями Ладожской военной флотилии, а остальные дивизии отходили на юго-восток. Советские контрудары из-за плохой организации не достигали своей цели, 29 августа финнам удалось заняли Выборг. 1 сентября потрепанные части 23-й армии заняли укрепления на старой государственной границе 1939 г. В начале сентября финны вошли в поселок Белоостров, но вскоре были выбиты оттуда советскими подразделениями. После этого интенсивность боевых действий на этом участке фронта резко снизилась, и такое положение оставалось до лета 1944 г. В ходе оборонительных боев в Карелии советские войска понесли значительные потери и были вынуждены отступать. Но к осени 1941 г. противник был остановлен почти на всех направлениях. В 1942-1943 гг. и в 1-й пол. 1944 г. ситуация в полосе 23-й армии Ленинградского фронта оставалась без изменений и ее части несли минимальные потери. После некоторой активизации военных действий на Карельском фронте весной 1942 г. бои на этом участке приняли в основном позиционный характер. Стороны совершенствовали свои оборонительные позиции и осуществляли разведывательные вылазки. На оккупированной части Восточной Карелии активно действовали партизанские части, формировавшиеся на советской территории и совершавшие рейды по тылам противника. Следует отметить, что возможности для организации партизанского движения в оккупированной финнами части Советской Карелии были весьма непростыми. Большая часть гражданского населения была эвакуирована, а к оставшимся мирным жителям оккупационные власти применяли жестокие репрессии. Только в петрозаводских концентрационных лагерях погибло в годы войны более 8 тыс. советских граждан. Финские власти активно эксплуатировали экономику Советской Карелии, проводили политику заселения ее территории подданными Финляндии. Незавидной была участь десятков тысяч военнослужащих Красной Армии, попавших в финский плен. За 1941-1944 гг. в финских лагерях погибло более 18 тыс. советских военнопленных. К лету 1944 г. на Карельском перешейке, кроме уже имевшейся 23-й армии (генерала А. И. Черепанова), была сосредоточена 21-я армия (генерала Д. Н. Гусева). Советская группировка насчитывала ок. 260 тыс. человек, 5,5 тыс. орудий и минометов, 881 пусковую установку реактивной артиллерии, 628 танков и САУ и свыше 700 самолетов. 9 июня эти силы начали, при поддержке артиллерии РГК и флота, Выборгскую наступательную операцию. В течение 10-16 июня финские войска понесли сокрушительное поражение. Были прорваны первая и вторая полосы «линии Маннергейма», на преодоление которой зимой 1939/1940 гг. ушло 2,5 месяца. Попытка финских войск закрепиться на линии Выборг — Тайпале не удалась, и 19 июня части 21-й армии овладели Выборгом. Финны стягивали на перешеек дивизии из Восточной Карелии, прибыли сюда и немецкие части. Сопротивление противника усилилось, тем не менее советское наступление продолжалось. Лишь 12 июля командование Ленинградского фронта отдало приказ о переходе к обороне на достигнутых рубежах. Общие потери советских войск в Карелии в 1941-1944 гг. были довольно значительны, но не столь велики, как на других участках фронта. С 29 июня по 10 октября 1941 г. войска Северного и Карельского фронтов, 7-й отдельной армии (с 25.09.1941 г.) Северного флота и Беломорской военной флотилии (с учетом боевых действий не только в Карелии, но и в Заполярье против немецких войск) потеряли убитыми и пропавшими без вести более 67 тыс. человек. Требуют пока уточнения потери 23-й армии Ленинградского фронта в конце лета-в начале осени 1941 г. Безвозвратные потери Карельского фронта (в Карелии и Заполярье) и 7-й отдельной армии за 1942-1943 гг. составили 55,1 тыс. человек. В ходе летнего наступления 1944 г. безвозвратные потери советских войск (левое крыло Карельского фронта, правое крыло Ленинградского фронта, Балтийского флота, Ладожской и Онежской флотилий) составили более 23,6 тыс. человек. Потери Финляндии в ходе войны соизмеримы с потерями советских войск. Только за 1941 г. финны потеряли безвозвратно ок. 25 тыс. человек. Общие безвозвратные потери Финляндии за 1941-1944 гг. насчитывают более 82 тыс. человек. Кроме того, рядом с финнами против войск  Карельского и Ленинградского фронтов воевали и несли существенные потери германские соединения. Данные о них также требуют уточнения. Потерпев сокрушительное поражение летом 1944 г., Финляндия 19 сентября 1944 г. вышла из войны, обязавшись выдворить со своей территории все немецкие войска.

Исторические источники :

Карелия в годы Великой отечественной войны. 1941—1945: Документы и материалы. Петрозаводск, 1975.

Соотношение сил в Карелии накануне боёв. С советской стороны накануне войны в Карелию были направлены новые танковые подразделения. Помимо этого улучшился и качественный состав бронетехники. Ещё зимой 1939 - 1940 г. были приняты на вооружение Красной Армии тяжёлые танки КВ и КВ-2, а чуть позже средний Т-34 и лёгкие Т-50 и Т-40. Используя опыт боёв Зимней войны, состоявшие на вооружении танки БТ-7 улучшили установкой дизеля В-2, чем понизили его пожароопасность, а средние танки Т-28 с 1940 г. стали выпускать с новой дополнительной бронёй и экранами. Первые стали именоваться БТ-7М, а вторые - Т-28Э. Однако и тех и других в частях ПВО было немного. Учитывая, что Ленинград был городом производившим танки, новой бронетехники в Ленинградском ВО было относительно мало - всего 15 танков (6 КВ, 8 Т-34 и 1 Т-40). На июнь 1941 г. в составе Ленинградского ВО от Мурманска до южных подступов к Ленинграду было 1543 исправных танков различных типов и модификаций и 514 бронемашин. Бронемашины БА-20 и часть танков были вооружены только пулемётами - двухбашенный Т-26, ранние БТ-2, малые плавающие Т-37А и Т-38.

Самыми ближними к финской границе были танки 287-го отб (три роты Т-26) в составе резерва военно-морской базы на полуострове Ханко. В батальоне был также взвод из 5 БА-20, командовал батальоном капитан К.Е. Зыков. В 8-й отд. стрелковой бригаде в составе разведбатов было по одному танковому взводу Т-37 или Т-38. Своими силами в мастерских Ханко был построен на основе шасси грузовика ещё один бронеавтомобиль. Танки на полуострове были маневренным резервом и поротно рассредоточены на территории. Каждый танк имел убежище от осколков. Танкистам на Ханко повоевать не удалось, во время эвакуации с Ханко на Большую землю доставили 26 танков, из них на транспорте «Вахур» в Ленинград привезли 18 Т-26. 7 Т-26 и 11 малых плавающих танков из отряда прикрытия эвакуации бригады были уничтожены экипажами в порту Ханко 2 декабря 1941 г. Все они вместе с большим количеством автомашин (автомашины вообще не эвакуировали) и несколькими арттягачами «Комсомолец» достались финнам. К данным фактам добавим, что с 29 октября по 6 ноября 1941 г. имела место эвакуация кораблями Кронштадтской военно-морской базы четырех танков с бывших финских островов Финского залива - Тютерса, Гогланда и других.

На Карельском перешейке финнам противостояли части 23-й армии с небольшим количеством армейских танков и 10-й механизированный корпус в составе 21-й и 24-й танковых и 198-й мотострелковой дивизий. Корпус находился в резерве армии и в случае прорыва обороны должен был вместе с ВВС и стрелковыми корпусами уничтожить прорвавшегося противника. Соединения 10-го мк были ещё в стадии формирования. К примеру, в составе двух полков 24-й тд на 22 июня 1941 г. было 139 БТ-2 (из них 22 требовали ремонта) и 142 БТ-5 (из них 27 требовали ремонта). Личного состава не хватало, на 27 июня в дивизии было только 2 182 военнослужащих, из которых 730 человек начсостава. Эта дивизия маршем, оставив 49 неисправных танков на базе в Пушкине, прибыла 25 июня под Выборг в район Лийпола. Так как 55 танков отстали в пути из-за неисправностей, дивизия до 4 июля приводила в порядок материальную часть. Не лучше было дело и в 21-й тд, на 27 июня из 227 танков (из них на 22 июня числилось только 201 машина - 121 Т-26 с 45-мм пушкой, 22 ОТ-130 и ОТ-133, 39 двухбашенных пулемётных Т-26, 6 двухбашенных Т-26 с 37-мм пушкой, 2 СТ-26, 8 тягачей на шасси Т-26 и 3 малых Т-38) на место дислокации выступили только 178, из которых лишь 62 были боеготовными, а на место по разным причинам не прибыли 49 танков. 198-я мсд в реальности была стрелковой. Отсутствие автотранспорта и изъятие в 7-ю армию 452-го мсп сильно понизили её боевую мощь.

Накануне боёв в составе 23-й армии из всех боевых машин сформировали «Армейскую танковую группу» под командованием полковника А. Г. Родина. В группу включили пять отдельных танковых батальонов (1-й, 2-й и т.д.). Материальную часть этих батальонов составляли 59 исправных танков 24-й тд и 54 Т-26 из состава 21-й тд. Недостаток в боевых машинах восполнили снятыми с консервации двадцатью танками БТ-5 и БТ-7 из 4-го батальона 49-го тяж. тп. Эти танки в конце июня прибыли по железной дороге из Пскова под Выборг, а 2 июля 1941 г. маршем в район станции Хейнйоки (ныне Вещево), где их распределили по стрелковым подразделениям, а несколько включили в состав сводного танкового батальона капитана К. Д. Шалимова. Согластно оперсводке № 45 штаба Северного фронта от 17 июля 1941 г. в 23-й армии было 116 танков (51 Т-26 и 65 БТ-5), из которых 50 находились в ремонте на станции Тали (ныне Пальцево).

На 27 июня 1941 г. танковые части 23-й армии находились в следующих местах: у Лахденпохья в составе резерва 142-й сд находился 4-й танковый батальон, в составе резерва 115-й сд в районе Кирву (ныне Свободное) 4-я и 5-я танковые роты 2-го танкового батальона. Южнее, в составе резерва 43-й сд в Хайкола 3-й танковый батальон, в резерве 123-й сд в Репола 5-й танковый батальон. Танковые части и штабы 24-й танковой дивизии располагались в районе станции Тали, 21-й танковой дивизии в районе станции Лейпясуо, а 198-я мсд с 27 июня вела строительство оборонительных позиций на рубеже реки Салменкайта (ныне р. Булатная).

30 июня 1941 г. в полосе 23-й армии в составе 19-го ск (142-я и 168-я сд) было 39 танков, а в составе 50-го ск (123-я и 43-я сд) было 36 танков. Сколько танков было в составе 10-го механизированного корпуса - неизвестно. 1 июля решением Военного совета Северного фронта создаётся Лужская оперативная группа, в которую передаются 24-я и 21-я тд. 5 июля из состава 24-й тд 98 исправных танков отправили в Лужскую оперативную группу, а оставшиеся 102 (преимущественно БТ-2 и несколько БТ-5) 24-го тп остались в составе 23-й армии, однако боеспособных из них было только 59. 11 июля 21-я тд (оставив в 23-й армии несколько десятков танков) убыла на Новгородское направление в 11-ю армию. Только 198-я мсд из состава 10-го мк осталась на Выборгском направлении.

В Карелии 7-я армия имела незначительное количество танков, 105 машин (по советским данным, на начало боёв в составе 71-й и 168-й сд танков не было, но на юге Карелии имелось 25 танков) из которых новыми были 4 КВ и 1 Т-40. Помимо них почти в каждой стрелковой дивизии 7-й армии был разведбат, в состав которого входила рота бронемашин и танковая рота малых плавающих танков. К примеру, в районе Вяртсиля, на границе, в расположении частей 168-й сд находился 12-й батальон ОСНАЗ, в котором было несколько бронемашин БА-10. Автобронетанковыми частями 7-й армии командовал М. В. Рабинович. 16 июля Военный совет Северного фронта усилил 7-ю армию двумя танковыми ротами, а 23 июля в расположение армии прибыл с Кандалакшского направления 2-й танковый полк 1-й танковой дивизии под командованием майора П. С. Житнева. Полк в составе двух танковых батальонов находился в резерве 7-й армии и только с конца июля 1941 г. вошёл в состав Петрозаводской группы войск. Третий танковый батальон 2-го тп прибыл чуть раньше из 14-й армии и был передан на усиление частей 52-го стрелкового полка Суоярвской оперативной группы. В составе 2-го тп были 4 КВ, 13 Т-28, 29 БТ-7, 57 БТ-5, 8 Т-26 с радиостанцией, 23 огнемётных Т-26, один линейный Т-26, 14 БА-10, 5 БА-20, трактор «Коминтерн», 7 легковых М-1, 74 автомашины на шасси ГАЗ-АА. Согласно приказу от 28.07.41 г. 2-й танковый полк незначительно пополнили бронетехникой из 1-го тп и с заводов - 12 КВ, 3 Т-28, 10 Т-50, 9 БА-10, 2 БА-20 и ещё 72 различные автомашины, в т. ч. две легковые, шесть цистерн, автобус и другие.

На Ребольском направлении летом 1941 г. советских танков не было, так как местность была крайне непригодна для их использования. Для прикрытия коммуникаций частей Ребольского направления, уже во время боёв в начале июля 1941 г. в район Андронова гора штаб 7-й армии направил две стрелковые роты и три бронемашины из 54-й сд. Один орудийный броневик 22 июля помог прорваться из окружения пограничникам 73-го погранотряда в районе 178 - 181 км дороги Реболы - Кочкома. Эта же машина в тот же день поддерживала контрудар с целью оказать помощь частям 337-го сп и была повреждена финнами (шофёр ранен, башенный стрелок убит), но эвакуирована.

Накануне боёв, 27 июня 1941 г. финская 1-я егерская бригада получила приказ передислоцироваться в район Йоэнсуу и быть в резерве Главнокомандующего, но бронебатальон оставался по-прежнему в Хяменлинна. В ночь с 2 на 3 июля бронебатальон перевели в Лаппенранту и подчинили IV армейскому корпусу. Затем бронебатальон вошёл в состав формируемой лёгкой бригады. Задачей бригады было стремительное продвижение к Килпеейоки и далее к Выборгу. 10 июля 1941 г. бронебатальон своим ходом добрался до Лауритсала, где, видимо, был атакован самолётами советского 65-го штурмового авиационного полка (шап) и несколько танков получили повреждения. Финны разделили свою бронетехнику на две части. Первая (небольшая) находилась на направлении Карельского перешейка (о них будет сказано ниже), а другая участвовала в боях против подразделений 71-й и 168-й сд с целью захватить Сортавалу и сбросить части Красной Армии в Ладогу.

Первые бои финских танкистов в 1941 г. Боевые действия финских войск в начале июля 1941 начались с разведок боем на разных направлениях. 1 июля в 22.00 до двух полков финской пехоты и рота лёгких танков атаковала 4-ю заставу 102-го Элисенваарского погранотряда и высоту 129.0. Сводная рота 3-й и 4-й застав и батальон 461-го сп (из 142-й сд) в районе Канкала и высоты 121.0 ко 2 июля были окружены этими частями финнов. Манёвренная группа 172-го отд. разведбата из двух взводов красноармейцев и двух бронемашин 403-го сп оказали помощь и способствовали выходу из окружения советских частей. Но не везде финнам сопутствовал успех. 1 июля три бронемашины отдельного разведбата 168-й сд неожиданно атаковали и нанесли большие потери группе финнов перешедших границу в расположении частей дивизии.

В те же дни 2-я пд финнов нанесла удар в стык 142-й и 168-й сд с целью выйти к Ладоге. Финнам удалось прорвать оборону 142-й сд по границе на фронте в 20 км и на глубину 12 - 15 км в районе западнее Лахденпохья. Для ликвидации прорыва из состава 19-го ск. были созданы две группы. Первая, наносившая удар с юго-востока, состояла из 198-й мсд (без одного полка), 3-го батальона 461-го сп, 1-го батальона 588-го сп и группы танков. Вторая, наносившая удар в центре с востока, состояла из 2-го и 3-го батальонов 708-го сп, курсантов школы погранвойск НКВД и 1-го батальона 461-го сп. С северо-востока наносили вспомогательный удар части 260-го сп и других подразделений. Контрудар был назначен на утро 4 июля. Принимавшие участие в этой операции танки Т-26 были из 4-го танкового батальона и поддерживали бойцов 588-го сп и 3-го батальона 461-го сп.

В начавшихся ожесточённых боях русским удалось несколько потеснить финнов на 1,5 - 3 км, но уже 5 июля продвижение прекратилось и 198-ю мсд вывели из боя. Бои продолжались до 10 июля, но ликвидировать прорыв финнов русским не удалось.

Незначительное количество финских танков участвовало в боях на подступах к Сортавале.

9 июля VI армейский корпус финнов нанёс удар 71-й и 168-й сд, но только 11 июля финнам удалось прорвать оборону на стыке 52-го и 367-го сп из 71-й сд и начать развивать наступление на Лоймолу. При поддержке танков финны пытались прорвать оборону 402-го сп 168-й сд в районе Яккима и Кангаскюля, но были отбиты, а несколько финских танков были повреждены и остались в нейтральной зоне. В бою под Лоймолой 14 июля противотанковый артдивизион 71-й сд под командованием капитана Попова подбил два финских малых плавающих танка. В тот же день финны окончательно прорвали оборону 71-й сд и разрезали 7-ю армию на две части. 168-я сд, штаб и 367-й сп из 71-й сд оказались в полуокружении в районе Сортавалы. Эти части ещё несколько дней финны пытались сбросить в Ладогу и в боях против них применяли танки. Так, несколько финских танков с солдатами 11-й пд 16 июля выбили части 367-го сп из района Харлу. С большим трудом советским частям 168-й сд удалось остановить финнов. Дело в том, что 168-я сд входила в состав 7-й армии, а её левый сосед, 142-я сд, в состав 19-го ск 23-й армии. Переподчинение 168-й сд в 23-ю армию было осуществлено только 21 июля, а до этого приходилось полагаться лишь на свои силы. Согласно оперсводке № 67 от 26.июля.1941 г. в составе войск 23-й армии, ведущих активные бои, техники уцелело немного - 16 танков 4-го тб в резерве 142-й сд в Элисенваара, 11 танков 5-й тр 2-го тб в Ярвинкюля и 12 танков 4-й тр 2-го тб в Кирву в резерве 115-й сд. Численность танков в 3-м тб в 43-й сд и танковых ротах 5-го тб 123-й сд была без изменений, а также в резерве 23-й армии на станции Тали находился 31 танк 1-го тб.

27 июля командование, усилив 168-ю сд и 198-ю мсд 181-м сп из 43-й сд и ротой танков, попыталось нанести удар в районе Сортавалы. Бои начались 29 и продолжались до 31 июля. В результате русским удалось продвинуться на 1 - 4 км, нанести 7-й и 19-й пд VII армейского корпуса финнов потери до 5,5 тыс. человек (из них около 1,5 тыс. убито), но главное удалось немного остановить наступление финнов на Петрозаводск и дать возможность вывести резервы на рубежи на Олонецком и Петрозаводском направлениях. В боях в районе Сортавала и Лахденпохья принимали участие танкисты 24-го тп (24-й тд) совместно с танкистами 21-й тд. С 14 июля по 1 августа 1941 г. 24-й тп потерял 37 танков подбитыми, причём наличие железных дорог и близость Ленинграда позволили 23 подбитых танка отправить в ремонт на городские заводы. Семь из 14 безвозвратно потеряных в боях были БТ-2, но уже 1 августа ещё два БТ-2 были подбиты в конратаке в районе Толья, а семь БТ-2 сгорели в районе Риихиваара и достались финнам. 2 августа в районе Венкюйоки сгорели в бою ещё три БТ-2. Шесть «бетушек» 24-й тд в течении пяти суток совместно с пехотой в районе Кирконпуоли вели бой в качестве неподвижных огневых точек, затем были захвачены финнами. Почти все танки, находившиеся в расположении 19-го ск, были потеряны в боях.

Позже, уже во время наступления на Кексгольм частей II армейского корпуса финнов, 8 - 9 августа противнику с боями удалось прорваться на стыке 142-й и 168-й сд в районе Лахденпохья и выйти к Ладоге, а 12 августа занять Сортавала. Части 168-й сд, 71-й сд и 115-й сд упорно оборонялись и отходили в Ладожские шхеры. В арьергарде частей шли артиллеристы. В одном из боёв 18 - 19 августа батарея лейтенанта А.Н. Багрянцева, прикрывая отходящие к берегу части, подбила 3 финских танка и 3 броневика. 16 августа началась погрузка советских частей на корабли ЛВФ и эвакуация их на Валаам и затем в Ленинград. К 27 августа из района Сортавалы подразделения Красной Армии были полностью эвакуированы. В этих боях против частей 71-й и 168-й сд, по советским данным, у финнов было 55 танков.

Части 52-го сп 71-й сд держали оборону севернее, в районе Толваярви. Но в центре, у станции Суоярви, наших частей не было. Финны прорвались к Лоймоле и туда срочно были брошены маршевые части 7-й армии - 131-й сп, пограничники, истребительные батальоны и др. Эти части объединили в Суоярвскую оперативную группу, которой удалось остановить финнов. В том числе туда направили роту танков БТ-7 (7 штук), которая 19 июля 1941 г. разгромила вместе со сводным батальоном из бойцов 71-й сд в районе станции Пятлооя финский батальон, вышедший в тыл 131-го сп. 16 июля с относительно спокойных мест в состав 7-й армии переданы 9-й мсп из 198-й мед, полк 36-й истребительно-противотанковой бригады, два горнострелковых батальона, две роты танков, бронепоезд, 65-й шап и 119-я разведэскадрилья. Вновь прибывшая авиация уже 21 июля (несколько самолётов 65-го шап) атаковала расположение финских танков и повредила пять машин. Подошедшие свежие пехотные части Красной Армии провели 23 - 25 июля контрудар, о котором подробнее будет сказано ниже.

Командование Красной Армии 21 июля создало две оперативных группы - Петрозаводскую (10-й запасной сп, 9-й мотострелковый, 24-й полк НКВД, 2-й танковый полк (1-й и 2-й батальоны), два истребительных батальона и др.) и Южную (452-й сп, 7-й мотоциклетный полк (позже стал 719-й сп), 3-я бригада морской пехоты и др.). Этим группам войск удалось остановить продвижение финнов на месяц.

24 июля 1941 г. финский бронебатальон снова подчинили 1-й егерской бригаде и 26 июля он прибыл в Вяртсиля. Командир батальона отправился в Питкяранту, в штаб VI армейского корпуса, где ему передали приказ о том, что в районе Тулоксы формируется группа «Лагус» (ударной силой которой была егерская бригада) и бронебатальон направляется в помощь этому соединению. Вечером 26 июля бронебатальон из Вяртсиля отправился в путь и 30 июля 1941 г. прибыл в район Видлицы.

Карельский перешеек. Находящиеся на направлении Карельского перешейка финские танки были ещё в конце июня сконцентрированы на границе. 24 июня 1941 г. в районе Меласелькя в 2 км от границы советские пограничники 6-й заставы 5-го Энсовского погранотряда видели с наблюдательной вышки шесть финских малых плавающих танков и около батальона солдат. 29 июня на участке 9-й погранзаставы 5-го Энсовского погранотряда в 3.10 утра рота финнов при поддержке танков пыталась сбить заслон пограничников, но была отбита. В тот же день два финских батальона пехоты с танками атаковали пограничников 5-го погранотряда и сторожевое охранение 115-й сд. Финнам удалось потеснить советские части и захватить город Энсо (ныне Светогорск). Пограничники и бойцы 168-го отдельного разведбата, а также курсанты полковой школы 576-го сп отразили атаку, а затем выбили финнов из Энсо и отбросили их на исходные позиции. В этом бою пограничники 8-й заставы 5-го погранотряда в схватке с пятью финскими танками и пехотой подбили связками гранат 2 танка, а всего частями Красной Армии и НКВД было уничтожено 3 финских танка.

До 31 июля на направлении Карельского перешейка было относительно спокойно. Незначительные атаки финнов на границе и тяжёлые бои севернее Сортавала и западнее Лахденпохья ввели в заблуждение командование 23-й армии. Считая, что финны будут пытатья захватить Выборг в первую очередь, командование сосредоточило в полосе 50-го ск все возможные подразделения, а части 19-го ск направило в район Сортавалы. Направление на Хийтола, а далее на Кексгольм (ныне г. При-озерск) с советской стороны прикрывали только семь батальонов 19-го ск против 27 батальонов финнов (15-я, 18-я и 10-я пд).

31 июля войска II армейского корпуса финнов перешли в наступление на трёх направлениях - на Элисенваара и Лахденпохья (с целью расчленить 19-й ск и выйти к Ладоге) и на на Кексгольм. Попытка контратаковать финнов резервом 19-го ск - 14-м мсп НКВД, успеха не принесла. С тяжёлыми боями финнам удалось к 3 августа прорвать оборону 142-й сд. С целью ликвидации прорыва финнов, из Сортавала была переброшена 198-я мсд (450-й мсп под Ихола, а 181-й в Элисенваара). Эта дивизия вместе с приданной ей танковой ротой и 708-м сп (142-я сд) нанесла 5 августа контрудар во фланг наступающей группировке врага, но финны отразили этот удар, как и удар 123-й и 43-й сд в районе границы, нанесённый 4 августа. Из-за неразберихи в штабе 23-й армии 7 августа 2-я пд финнов захватила Лахденпохья, а 8 августа 10-я и 15-я пд овладели Хийтола. Оборонявшие Хийтола 2-й батальон 450-го сп и два батальона танкистов (без танков) 146-го тп были выбиты из этого населенного пункта. 23-я армия была рассечена на три части, в центре между войсками образовался разрыв в 20 - 30 км. Кексгольм прикрывала сводная группа полковника С. И. Донского - около 600 человек, в которую входили и пешие танкисты 146-го тп. В самом городе прошел сбор военнослужащих из разных подразделений и созданы отряды самообороны. В помощь 23-й армии Северный фронт выделил 265-ю сд, в составе которой среди других частей имелась танковая рота. 10 августа части 23-й армии в районе южнее Сортавалы, западнее Кексгольма и южнее Хийтолы получили приказ контратаковать финнов вместе со свежей 265-й сд, но выполнить этого не смогли.

В этих боях 198-ю и 142-ю дивизии поддерживали танкисты 4-го батальона 49-го тяж. тп. В боях с 2 июля – 15 августа они потеряли всю свою материальную часть. Интересен один эпизод: два танка БТ, приданные стрелковому подразделению, обороняли ж/д полотно и были атакованы финнами. Один танк подбили и он сгорел, а другой отошёл и стал прикрывать перекрёсток дорог в 4 - 5 км к востоку от станции Хейнйоки. На перекрёсток выскочил финский танк, подорвался на мине и загорелся. Два члена экипажа были убиты, а третий сдался в плен. Бойцы пехоты и танкисты отремонтировали гусеницу танка и потушили загоревшееся масло. Трофейный танк (видимо Т-26Е) с помощью пленного переехал в расположение советских частей. Спустя некоторое время показались ещё два финских танка, но после неудачного выстрела из БТ оба отошли, прикрываясь дымовой завесой. В связи с начавшейся эвакуацией советских частей из Кексгольма, советские танкисты отошли в район северных подступов к городу. Под Кексгольмом сосредоточились остатки сводного танкового батальона и некоторые машины, приданные стрелковым частям (всего 10 танков плюс один захваченный финский). В танках не было горючего и три имели повреждения, из них удалось отремонтировать только один. Всей группе танков отдали приказ прикрывать отход советских частей на Кексгольм, танки закопали по башню, но ещё до подхода финнов 15 августа все машины уничтожили подрывом. Экипажи эвакуировали в Ленинград корабли Ладожской военной флотилии (ЛВФ). Эвакуация проходила с 15 по 27 августа и в числе войск 19-го стрелкового корпуса (142-я и 168-я сд) были эвакуированы 9 танков и 536 автомашин.

13 августа финский II армейский корпус возобновляет наступление на Карельском перешейке. 18-я пд прорывает оборону 115-й сд в районе Антреа (ныне Каменногорск) и развивает наступление в тыл 50-го ск, а прорвавшись вдоль Вуоксы финны с тыла (юга) наносят удар по гарнизону Кексгольма. Попытка задержать контратаками врага на водном рубеже Вуоксы приводит к отрицательным результатам, переброска водным путём частей 19-го ск и занятие этими частями позиций по южному побережью Вуоксы положения 23-й армии не улучшают, а в целом оно становится катастрофическим. Высадка финского десанта на восточный берег Выборгского залива 23 августа и перерезания им железной и шоссейной дорог на побережье окончательно отрезают части 50-го ск, которые начинают с боем прорываться лесами в Койвисто (ныне г. Приморск). Койвисто прочно удерживают части Балтийского флота. 306 орудий, 55 танков и 673 автомашины 50-го ск 23-й армии, оказавшегося в окружении в районе Выборга, были брошены и достались финнам. Небольшая часть танков отходила с боями к старой границе, так как они были единственным средством, которое могло прорваться сквозь финские заслоны на дорогах перешейка. Среди техники 50-го стрелкового корпуса, эвакуированного из Койвисто 1 - 2 сентября 1941 г., танков не было, но имелось солидное число автомашин - 950. К 31 августа отходящие войска 23-й армии заняли позиции по старой границе в районе Карельского Укрепрайона. Танков в составе частей сумели набрать только на танковую роту армейского резерва, помимо этого в составе частей 198-й сд находился личный состав 146-го танкового полка без матчасти.

К старой границе на Карельском перешейке финские части вышли 1 сентября 1941 года. В тот день в двух километрах от Сестрорецка, между Оллила и Курортом, части 17-го пп финнов из 12-й пехотной дивизии при поддержке трёх танков совершили попытку ворваться по шоссе в Сестрорецк. Этот участок прикрывали 26 бойцов истребительного батальона. Первый финский танк с орудием в башне противотанковыми гранатами подорвали (перебиты обе гусеницы и повреждён ведущий каток) бойцы истребительного батальона (А. И. Осовский, Большаков и Севрин). Минимум один член экипажа танка был убит при попытке выбраться из машины. Второй танк остановился, а третий, пытаясь объехать, попал на заболоченный участок и вынужден был отойти. Бойцы батальона отошли в район Ржавой Канавы и окопались там. Финны, не зная сил Красной Армии и опасаясь засад, преследовать их не стали. Больше в 1941 году на перешейке финские танки в боях не участвовали.

В тылу за КАУРом в начале сентября находился 48-й танковый батальон 152-й тбр, видимо, сформированный из остатков бронетанковой техники 23-й армии, отошедших с боями. В составе 1-й роты батальона имелось 10 Т-34, а танкисты 2-й роты были «безлошадные». Эти танки 20 сентября совместно с бойцами 181-го и 1025-го сп, пограничниками 5-го погранотряда и приданными для контратаки тяжёлыми танками 106-го отдельного танкового батальона выбили финнов из района Белоос-трова. В этой атаке, ставшей маленькой победой 23-й армии осенью 1941 г., участвовали 8 Т-34, 6 КВ, 20 Т-26 (по другим данным число техники соответственно 10, 2, 15). Потери при штурме посёлка составили 16 машин (из них 6 Т-34) и 4 танкиста, в том числе погиб командир автобронетанковых войск 23-й армии генерал-майор В. Б. Лавринович, его должность занял майор Л. И. Курист. Из числа подбитых 12 вытащили и позже отремонтировали, 3 сгорели, а один пропал без вести. В октябре танкисты батальона выбили финнов из района Лемболова. Средние танки 48-го танкового батальона передали в другие части Ленинградского фронта. 2-я рота батальона получила 12 Т-26 и 6 БТ-7 из 106-го отб. Эти танки в начале ноября прошли незначительное усиление бронёй на Ижорском заводе (ещё несколько отремонтированных лёгких танков батальон получил с завода чуть позже). Их выдвинули на линию обороны КАУРа, где закопали в землю по башню. Позже, в начале декабря 10 БТ-7 батальона перебросили в район Невской Дубровки, а затем туда убыли все танки 48-го отд. танкового батальона.

К 1 апреля 1942 г. в составе 23-й армии уцелело только 24 танка из 106-го отб, из числа которых 11 машин были марки БТ-2. Ещё 4 БТ-2 ремонтировали на Кировском заводе. Временно, весной-летом 1942 г. на Карельском перешейке шло переформирование и обучение танкистов 118-го отб (сформирован из личного состава 48-го отб 152-й тбр) но эта часть не входила в состав 23-й армии.

Контрнаступление 7-й армии и новое наступление финнов в Карелии. 23 июля в районе Кутчозера танкисты 2-го танкового полка 1-й танковой дивизии и пехота РККА перешли в наступление против 2-го батальона 60-го пп финской 1-й пд и несколько потеснили противника, но потеряв подбитыми 9 танков (из них пять за 25 минут подбил капрал И. Хартикаинен) вынуждены были прекратить атаки. Вечером поредевший в бою 2-й батальон сменили на 1-й из того же финского полка. 24 июля наступление Красной Армии по шоссе продолжилось. Ударная группа в составе 16 танков (из них два БТ) и пехоты на автомашинах обошла шоссе с севера и атаковала д. Савиново, в которой находился финский 3-й батальон из 60-го пп. На помощь ему финны перебросили подкрепления из 35-го пп и сумели отразить эту атаку, подбив 5 танков (из них 4 полностью уничтожены). Атаки на шоссе не прекращались, а советская ударная группа 25 - 26 июля попыталась обойти ещё севернее через Куккоярви. Но финнам из 35-го пп в районе Сыссойла удалось с помощью 4-х толовых зарядов подорвать два головных танка, один из которых перевернулся, а другой загорелся. К вечеру из ПТРа финнам удалось подбить ещё один танк, и вскоре ударная группа русских стала отходить. При отходе финны контратаковали и рассеяли её. Один танк Т-26, захваченный финнами в этих боях, прибыл в подразделения Пагуса своим ходом, а чуть позже на месте удалось отремонтировать ещё один трофейный лёгкий танк.

Попытка атаковать финские позиции 25 - 27 июля у озера Топорное к успеху не привела. Финны предприняли несколько контратак и сорвали усилия красноармейцев продолжить наступление. Неподготовленное наступление Петрозаводской группы провалилось, и среди потерь, по финским данным, Красная Армия потеряла только с 25 по 30 июля 31 танк, часть из которых красноармейцы позже вытащили и, закопав на передовой, превратили в огневые точки. Таким образом, по советским данным на 1 августа 1941 г. 2-й танковый полк насчитывал 12 КВ, 12 Т-28, 10 Т-50, 23 БТ-7, 3 БА-10, 2 БА-6, 2 БА-20. Общие потери на 1 августа составили 67 танков БТ и 279 чел.

Южная группа также в эти дни предприняла наступление, в котором участвовала прибывшая 22 июля 1941 г. в состав группы 44-я автобронеэскадра лейтенанта А.Б. Паланта (16 45-мм орудий и 16 грузовых автомашин ГАЗ и ЗИС-6, в кузовах которых установили спаренные пулемёты). Машины были обшиты бронёй. Это соединение участвовало в контрударе войск Красной Армии 23 - 24 июля и с боями отошло к Тулоксе.

Вскоре было принято решение возобновить наступление, но уже на другом направлении. 10 - 14 августа части Петрозаводской группы войск предприняли отвлекающий контрудар с участием танков (от лёгких до КВ), но успеха не добились, а наносившая в этой операции главный удар 272-я сд Южной группы сумела лишь незначительно потеснить врага.

Финны проводили иногда разведки боем с использованием танков. Так, 4 августа несколько танков, финский батальон и два немецких полка 163-й пд атаковали позиции 52-го сп в районе Суоярви и вынудили его незначительно отступить. 22 августа 4-й батальон 3-й бригады морской пехоты в районе Торос-озера - Сармяги отбил атаку батальона пехоты финнов, усиленного танками, и двух рот самокатчиков (видимо, егерей), уничтожил до 100 финских солдат и даже захватил в бою 8 автомашин, 4 пулемёта, 60 винтовок и миномёт.

В августе танковые части обеих сторон получили подкрепление. Так, в состав финского бронебатальона в этот период вошло подразделение «Кристи» (6 танков БТ), а советские танкисты 2-го тп 1-й тд получили из состава 1-го тп по приказу от 08.08.41 г. 9 огнемётных Т-26, 1 Т-26 с радиостанцией и 3 автомашины АРС на шасси ЗИС-5.

1 сентября началось финское наступление по дороге через Пряжу на Петрозаводск против частей Петрозаводской оперативной группы (272-я сд, 15-й и 24-й полки НКВД, 9-й мотострелковый полк) и уже 6 сентября финны овладели Пряжей. Фотографии тех боёв свидетельствуют о крайне быстром наступлении 1-й пехотной дивизии финнов. Большую часть подбитых танков 2-го тп войска Красной Армии бросили. Так, на дороге в районе Нуосярви 4 - 5 сентября финнам достались Т-28, ОТ-133 и 2 БТ-7 обр. 1939 г. (один из них сгорел).

4 сентября 1941 г. 5-я пд VI армейского корпуса финнов после артподготовки начала наступление в районе Тулоксы с участием в нём танков. Вскоре финны прорвали позиции 719-го и 452-го сп. Оборонявшие дорогу Тулокса - Олонец - Лодейное Поле полки Красной Армии имели мало артиллерии, у них отсутствовал опыт борьбы с танками, но они сумели сдержать противника. Прорваться финнам удалось на правом фланге, около 10 танков прошли сквозь позиции бойцов 3-й дивизии народного ополчения и вышли на дорогу Видлица - Олонец. Отрезанная 3-я дивизия ополченцев стала отходить лесами к Петрозаводску, а 3-я бригада морской пехоты и 452-й сп были вывезены кораблями ЛВФ на мыс Чёрный и в устье реки Свирь. 5 сентября финны овладели Олонцом и продолжили движение к Свири, но 6 сентября в районе села Михаиловское подвижная группа финнов попала в засаду 1-й роты 100-го истребительного батальона Подпорожья. Было сожжено и подбито 3 финских танка и 5 автомашин. Отступавшие части 67-й сд (719-й и 452-й сп свели в одну дивизию) вместе с бойцами истребительного батальона отошли за речку Важенка, а позже перешли Свирь. 7 сентября егеря 3-го егерского батальона попытались переправиться на южный берег Свири, однако кроме небольшого плацдарма им ничего захватить не удалось - их остановили части 314-й сд, которая 2 сентября прибыла в Лодейное Поле и развернулась по берегу. Подошедшие 9 сентября основные части финнов направились к Кировской ж/д. Забегая вперёд скажем, что 21 - 23 сентября финны предприняли силами VI армейского корпуса крупномасштабную операцию по форсированию Свири вдоль всего берега, но части 314-й и 21-й сд Красной Армии почти везде сбросили противника в реку, за исключением небольшого плацдарма.

Острая необходимость в бронетехнике в Южной группе войск привела к инициативным действиям в некоторых подразделениях. К примеру, в мастерских Свирской ГЭС был изготовлен собственный танк. На базе гусеничного трактора был сварен стальной корпус с башней, в которой установили ручной пулемёт. Первоначально танк использовали для подвоза припасов на базу партизан в районе Шемениги, но позже его включили в состав 1-й роты 100-го истребительного батальона и он участвовал в боях в районе ж/д станции Карьер Погра и западнее Стальмоста. Танком командовал Н. В. Аристаров. К сожалению, неизвестно где и как закончился путь этой машины.

Выход финских войск к Свири 7 сентября 1941 г. поставил командование Красной Армии в серьёзное положение. Финны южнее могли соединиться с немцами и тем самым окончательно блокировать Ленинград, что означало бы потерю города. 8 сентября взвод финских Т-26 помешал попытке красноармейцев переправиться через Свирь в районе Горки. Финские танки потопили две большие десантные лодки. 1-ю роту бронебатальона подчинили 17-й пд. Эта рота 7 сентября участвовала во взятии деревни Кууярви. 8 сентября автоколонну финских войск атаковали самолёты И-153 65-го шап, было уничтожено 6 крытых автомашин и прямым попаданием разбит один танк.

В районе Валкеалампи финны окружили небольшую воинскую часть Красной Армии и при помощи танков и бронемашин пытались уничтожить её. Оборонявшиеся упорно защищались и по финским данным в этот день в том бою получил тяжёлое повреждение и был отправлен в ремонт финский Т-28. 12 сентября взвод из 1-й роты участвовал в бою в районе Ниси. К 13 сентября 1941 г. среди личного состава бронебатальона с начала боевых действий погибли два офицера, унтер-офицер и рядовой. Судя по всему, небольшие потери среди личного состава объясняются редким применением финских танков в боях.

15 сентября была сформирована группа «Хюннинен», в которую вошла 2-я рота бронебатальона. Этому подразделению предстояло двигаться по дороге Важины – Мятусово - Остречина. В тот же день четвёрка И-153 65-го шап в районе Пряжи атаковала колонну финских танков, повредила 1 и уничтожила 2. 18 сентября 2-я рота бронебатальона захватила Остречино, а на следующий день Ивино. В дальнейшем бронебатальон поддерживал наступление финнов на район Ладва. Многокилометровые марши по плохим дорогам Карелии вызывали частые поломки бронетехники. 16 сентября 1941 г. подразделение «Кристи» было расформировано, а на его место в район Свирской ГЭС направили 7-й отд. бронеавтомобильный взвод.

Перерезав Кировскую железную дорогу и захватив Подпорожье, финские части могли развивать наступление с юга по железной дороге на Петрозаводск. 27 сентября подполковник Бьеркман отдал приказ о слиянии 1-й и 2-й роты в связи с большими потерями, 7-й бронеавтомобильный взвод также был включён в состав этой группы. 30 сентября 1941 г. танки бронебатальона приняли участие в бою за Ужесельга. В этих боях отличился тяжёлый броневзвод Т-28, который уничтожил несколько дзотов.

Оборонять Петрозаводск командование 7-й армии решило силами двух групп из двух лёгких стрелковых бригад и двух стрелковых дивизий (сформированной 37-й сд (1061-й, 52-й сп и 15-й полк НКВД) и имевшейся 272-й сд). Но севернее Петрозаводска финны при поддержке танков прорвали оборону советских войск на стыке 37-й и 313-й сд и перерезали дорогу Петрозаводск - Кондопога. К Петрозаводску финны подошли с юго-запада (60-й пп и 8-й лёгкий отряд) и с юго-востока, вдоль Онежского озера (танки бронебатальона, 2-й и 4-й егерские батальоны) почти одновременно 29 - 30 сентября. Части войск Красной Армии уже уходили из города через Соломенное по мосту в Громовское, а дальше лесами отходили на север в район Кондопоги. Приказ об отходе был отдан поздно - 1 октября, хотя некоторые части, к примеру, 444-й автобат, из города уехали на север ещё 24 сентября, а штаб 7-й армии выехал в Кондопогу 29 сентября. Последними из города отходили разрозненные группы солдат, радиорота 29-го опс с радиостанциями, рота пограничников, ополченцы и несколько единиц военной техники. Мост у Соломенного прикрывали три Т-26 без горючего, которые после отхода пехоты были подорваны экипажами. Три финских танка выскочили к мосту и остановились. Мост был минирован, а чуть позже подорван. Видимо, финны знали об этом, так как их танки на мост не въезжали.

1 октября финские войска вошли в Петрозаводск. Большие потери на подступах к городу в бронебатальоне довели его численность до трёх исправных танков (Т-26 обр. 1931 г., Т-26 обр. 1933 г. и ОТ-133), но уже в параде 12 октября в Петрозаводске, судя по кадрам финской кинохроники и фотографиям, участвовали 2 Т-28, 2 Т-26Е, 2 двухбашенных Т-26, Т-26 обр. 1939 г. и минимум 2 Т-26 обр. 1933 г. Несколько финских танков, находившихся в момент взятия города в районе Свирской ГЭС, прибыли в Петрозаводск только 26 октября. В городе финская бронетехника была направлена на ремонт. Одновременно в составе бронебатальона произошли изменения. Тяжёлый броневзвод стал тяжёлой бронеротой, в которую вошли шесть Т-28 и один Т-34. Командовал этой частью капитан А. Рясясен. Если финнам удавалось отремонтировать подбитые и повреждённые танки, так как они находились на территории, захваченой финской армией, то русские почти каждый подбитый или брошенный танк считали потерянным безвозвратно. В боях на подступах к Петрозаводску с советской стороны принимали участие только нескольких единиц бронетехники (больше развернуть не позволяла местность), была потеряна почти вся материальная часть 2-го танкового полка 1-й танковой дивизии. Главной причиной потерь была не противотанковая оборона финнов или их тактическая мудрость, а неправильное использование бронетехники командирами частей Красной Армии и отсутствие взаимодействия между пехотой и танками. Приведём ниже выдержки из приказа по 7-й армии от 3 сентября 1941 г. за № 190 «О неправильном использовании танков в опергруппе и войсках Петрозаводского направления»:

«...13.8.41 г. в результате отвода 1061-го сп с высоты 133,2 один танк БТ сбросил гусеницу, чем загородил выход сзади идущему танку. Противник окружил и забросал бутылками два БТ-5, которые сгорели и остались неэвакуированными с поля боя, в тоже время как 1061-й сп мог оказать сопротивление и прикрыть огнём на время одевания гусеницы, а не бросать танки, как он сделал.

...16.8.41 г. Командиром 272-й сд была поставлена задача двум огнеметным танкам Т-26 сжечь мост в Воронова-Сельга. В результате отсутствия поддержки со стороны артиллерии и пехоты один Т-26 был захвачен врагом и сожжён.

...16.8.41 г. 3 огнемётных танка Т-26 в результате отсутствия взаимодействия с другими родами войск находились в окружении противника в полосе 1061-го сп, но благодаря умелым действиям самих танкистов 18.8.41 г. этим танкам удалось выйти из окружения.

...19.8.41 г. противник перерезал дорогу Хаутоваара- Вешкелица и два танка, один БТ-7 и Т-26 огнемётный (под командованием мл. лейтенанта Сташенюка) находящиеся в распоряжении майора Урбановича были брошены пехотой на произвол.

...19.8.41 г. командир 131-го сп с шестью танками (два БТ-5 и 4 Т-26) имел задачу прикрыть отход полка в район Литте - Суоярви, но пехота ушла, не обеспечив отход танков. Танки были брошены на произвол. Этого же числа три танка (два БТ-7 и один БТ-5) находящиеся в районе Игнойла в 16.00 были окружены противником, капитан Ермолаев отходя с пехотными подразделениями не организовал отход танков, а по словам командира танковой роты мл. лейтенанта Квачева даже не предупредил об отходе. В результате чего при попытке прорваться на Суоярви один танк попал на фугас и был подорван, два остальных при отходе с минированного участка засели в болота и камни. Территории была занята противником и танки остались не эвакуированы. В том же районе осталась подбитая автомашина ГАЗ АА.

...26.8.41 г. два БТ-7 и один БТ-5 106-го танкового батальона, по письменному приказанию командующего оперативной группой Петрозаводского направления были напрвлены по маршруту: вост. берег Крошнозера - переправа через реку Шуя - Рубчайло в распоряжение командира 1061-го сп. Пехота танкам придана не была. Танки двигались самостоятельно. Утром 27.8.41 г. по дороге на отм. 122,6 (5008) два головных танка, один БТ-7 и один БТ-5, наскочили на сильный фугас и были обстреляны ПТО противника. Сзади идущий БТ-5 вернулся в Мишин-Сельга, а два указанных выше остались на территории противника. Эти танки могли быть выведены за танком КВ в тот период, когда он ходил с донесением к командующему опергруппой в район Аллеко, но этим танкам выход был не разрешён. Они были оставлены в обороне. Когда же территория занималась противником, пехоты не оставалось и танки погибли.

...27.8.41 г. Противник после артобстрела перешёл в наступление и оттеснил наши части в сев. восточном направлении вдоль шоссе на Алеко - Эссойла, ...три БТ-5, находящиеся в районе Курмойла - Чукойла, были брошены, так как выход их не был обеспечен ни артиллерией, ни пехотой. Танки подбиты и остались на территории противника.

...27.8.41 г. танк КВ по приказу командующего оперативной группой Петрозаводского направления получил задачу: разрушить переправу через реку Шуя в деревне Нижняя Салма. Эту задачу танк КВ выполнил, но это дело сапёр, а не танков.»

С 29 июня по 10 октября 1941 г. в Заполярье и Карелии было потеряно Красной Армией 546 танков и самоходок (часть этой техники уничтожена немецкими частями).

Бои на Свири. Командование Красной Армии, обеспокоенное активными действиями финнов, к концу сентября 1941 г. в район Комбакова, что южнее Лодейного Поля, из под Москвы перебросило 46-ю танковую бригаду В. А. Копцова. Бригада состояла из 46-го танкового полка (два танковых и мотострелковый батальоны). В 1-м батальоне было 7 экранированных КВ и 25 новых Т-34, 2-й батальон состоял из лёгких Т-26 разных модификаций, в том числе несколько химических Т-26 после капремонта. 27 сентября танкисты бригады пытаются выбить финнов с захваченного ими плацдарма на южном берегу реки. Танки беспрепятственно прошли через финские позиции и вышли к реке в районе Свирских городков, но позже вернулись. Финны эвакуировались с плацдарма, но советская пехота не поддержала действия танкистов и финны вернулись на исходные позиции. В бою подбитыми на плацдарме остались 6 Т-34. Две машины сгорели, а четыре подбитых вытащили и отремонтировали. 2 октября 1941 г. 2 финских Т-26 обстреляли в районе Свирской ГЭС несколько советских Т-34, и выпустив около 40 снарядов не причинили им вреда. Через некоторое время советская пехота перешла в наступление, которое поддерживали 18 танков Т-34. Финнам удалось отразить атаку и на поле боя осталось 5 советских Т-34. Одна из машин застряла на пнях и экипаж покинул её. Четверо финских солдат из бронебатальона, включая лейтенанта Нийтюля, подошли к танку и забрались в люк. Пни, на которых застрял танк, были распилены или подорваны, а сама машина своим ходом ушла в Подпорожье.

Водителем танка был назначен танкист Хейно, который управлял танком при эвакуации. Попытка захватить в том же районе вторую «тридцатьчетверку», которую не покинул экипаж и вёл бой из неё, успехом не увенчалась. Танк был подорван финнами вместе с экипажем.

Предпринятые атаки против финнов в районе Шахтозера не принесли успеха. В боях в этом районе главным средством борьбы с советскими танками были противотанковые мины. В одном из боёв подорвался и сгорел броневик из разведроты мотострелкового батальона, а на следующий день в том же месте подорвались в бою два из трёх КВ. Оба тяжёлых танка с трудом вытащил к своим третий. 46-я тбр вела бои в районе Свирской ГЭС до 26 октября, после чего, видимо, была отведена на отдых, а 8 ноября переброшена на Тихвинское направление. Потерь среди КВ в этих боях бригада не понесла, а вот средним и лёгким танкам повезло меньше. Из состава бригады погибло 58 бойцов и командиров и ещё 68 было ранено. На счету бригады в этих боях около десяти противотанковых орудий и небольшое количество уничтоженной пехоты.

В декабре 1941 г. потрёпанная в боях под Тихвином 46-я танковая бригада вернулась в район Свири, а в феврале 1942 г. Карельский фронт получил из резерва Ставки один танковый батальон. 11 апреля 1942 г. Красная Армия перешла в контрнаступление у Свири. Участвовавшая в этих боях 46-я тбр потеряла минимум один КВ-1С, который захватили финны и позже отремонтировали. Для поддержки финских частей в этом районе 15 апреля в Подпорожье прибыла 3-я танковая рота из 1-го батальона бронебригады (к этому времени финны смогли развернуть свой единственный бронебатальон в бригаду). Роту подчинили 17-й пд и направили в Булаево, откуда 19 апреля её танки поддерживали наступление финских пехотных частей на Пертозеро. В бою 20 апреля за Рапованмяки финны атаковали несколькими танками стык 536-го и 363-го сп (оба из 114-й сд). Противотанковая батарея старшего лейтенанта СР. Джигола из 363-го сп подбила 4 финских Т-26 (2 из них гранатами), 6 финских танкистов погибло. На следующий день роту перевели в Подпорожье, откуда 26 апреля по ж/д перевезли в Петрозаводск.

Бои за Медвежьегорск. После потери столицы Карелии, части Петрозаводской группы войск стали отходить с целью закрепиться по берегу реки Шуя. 71-я, 313-я, 37-я сд и 2-я лёгкая сбр были объединены в Медвежьегорскую оперативную группу. Эти части с боями отходили к Медвежьегорску и потеряли почти все имевшиеся в частях танки, но не обязательно в боях. Так, к примеру, одна из трёх «тридцатьчетверок», прикрывавших отход при переправе через Шую, утонула вместе с понтоном. Однако в целом наступление финнов по направлению к Медвежьегорску частями Красной Армии сдерживалось, и к городу финны подошли только в конце ноября.

9 ноября 1941 г. финский бронебатальон получил приказ выделить одну роту и направить в район Кяппасельга. Была отправлена 3-я рота, которую пополнили танками и личным составом из других бронерот. Танки окрасили в белый цвет и 11 ноября 3-я рота добралась до Кяппасельга и вошла в состав 2-й егерской бригады. 18 ноября роту перебросили к Медвежьегорску, где она участвовала в боях. 1 декабря в район Медвежьегорска прибыла и 1-я рота бронебатальона. 2 декабря 1941 г. танки бронебатальона расположились в районе деревни Чебино. В тот момент в 1-й роте насчитывалось 16 танков Т-26 и Т-26Е, 4 Т-28 и 1 Т-34, остальные танки вышли из строя и были оставлены по пути. 2-я рота из-за недостатка техники по-прежнему находилась в Петрозаводске.

Утром 5 декабря 1941 г. финны начали штурм Медвежьегорска, но из-за сильного мороза двигатели танков не запускались и в бой смогли выступить только 1 Т-34 и 2 Т-28. Остальные танки присоединились позже, спустя несколько часов. К 18.00 город был в руках финской армии, которая продолжила наступление на Ламбуши и Повенец. В Межвежьегорске финны захватили 7 танков, 27 орудий и 30 миномётов. В этих боях отличился финский Т-34 из тяжёлой бронероты: в 2 км к востоку от Медвежьегорска экипаж этого танка подбил два советских БТ-7 обр. 1939 г. К вечеру следующего дня финские части заняли Повенец. Первыми на западный берег Беломорско-Балтийского канала вышли 3 финских танка: Т-34, Т-26 и Т-26Е. Форсировав по льду канал, 2 - 3 танка и пехота финнов ворвалась в Габсельгу, но потеряв подбитым по дороге на Пудож один танк и контратакованные русскими, финны были отброшены на западный берег канала в Повенец. Сапёры РККА подорвали шлюзы Повенецкой лестницы, чем прекратили все попытки финнов к форсированию канала. 5 - 8 декабря части Красной Армии провели ряд контратак и нанесли финнам значительные потери, в том числе танковым частям. Так, в эти дни рота добровольцев 313-й сд в районе Повенца сделала засаду и подбила связками гранат три танка и уничтожила до 100 финских солдат. На счету 37-й сд в этих боях 3 уничтоженых финских танка, а на счету артиллеристов 856-го артполка ещё 4 танка. Во время этих боёв, 7 декабря 1941 г. финский Т-34 упал в Повенце с моста в воду, экипаж спасся, но танк достали и отправили в ремонт лишь 10 февраля 1942 г. Финские кинооператоры не успели заснять захват Повенца, и специально для этого 12 декабря танкисты на Т-26 и Т-26Е и егеря инсценировали захват города, что и запечатлено в кадрах финской кинохроники.

С советской стороны приказом Ставки в районе Медвежьегорска была создана в конце декабря 1941 г. Масельская группа войск, в которую входили 10 танков из 227-й отд. танковой роты. Части Красной Армии из состава Масельской группы войск (290-й сп из 186-й сд и 227-я отд.танковая рота) 3 января 1942 г. пытались контратаковать финнов и захватили деревню Верхняя (или Великая) Губа, но атака захлебнулась из-за огня финнов. На этом направлении линия фронта оставалась без изменений до июня 1944 г.

После окончания боёв финский бронебатальон разместили в Медвежьегорске, куда по ж/д 9 января прибыли пять танков 2-й бронероты из Петрозаводска. Из других рот во 2-ю роту передали ещё семь танков.

Активный период войны в Карелии закончился и действия финской бронетехники ограничились лишь участием в мелких боях и патрульно-дозорной службе на льду Онежского озера. Прибывающая новая техника позволила развернуть бронебатальон в марте 1942 г. в бронебригаду, которая базировалась в Петрозаводске и находилась в резерве. По плану в бронебригаде должно было быть три батальона, из которых два состояли бы из Т-26, а третий из танков БТ, Т-28 и Т-34. В марте укомплектовали 1-ю, 2-ю, 3-ю, 4-ю и тяжёлую бронероты. Число танков в ротах колебалось от 11 до 15 единиц. До конца марта бронеремонтный центр обещал доставить ещё 20 отремонтированных трофейных Т-26. К началу апреля полностью укомплектовали лишь два батальона.

Бои в Карелии носили особенно ожесточенный характер. В отличие от центрального и южного направлений здесь войска не передвигались на большие расстояния. Каждый километр брался или оставлялся в результате упорных боев. В августе 1941 года из частей Северного фронта с целью обеспечить северный стратегический фланг был создан Карельский фронт. В него вошли 14-я и 7-я армии. Позднее здесь были сформированы 19, 26 и 32-я армии. Со второй половины сентября 1941 года по июнь 1944 года фронт находился в глубокой обороне. Затем перешел к наступательным действиям. 15 ноября 1944 года Финляндия вышла из войны. Фронт был расформирован. Но война продолжалась. Здесь были сконцентрированы крупные немецкие соединения, которые прочно держались за хорошо оборудованные позиции.

До войны я был каменщиком. И в Кондрове дома строил, и в Москве. Везде.

В 1940 году формировался Московский добровольческий комсомольский батальон. Шла война с финнами. Я тоже написал заявление. Захотелось мне на войну. Повоевать. Молодой был, здоровый. Дури в голове… Но меня не взяли.

Служил в Ленинградском военном округе. Попал в полковую школу минометчиков. Друзья надо мной начали посмеиваться: «Попал ты. Теперь три года служить будешь». А правда, минометчики служили по три года вместо двух.

И я долго в ту школу из своей стрелковой роты не шел. Пока с довольствия не сняли.

Делать нечего, надо идти туда, где харчи дают. Три-то года, конечно, не два. Но, как потом оказалось, не два и не три года нам довелось служить…

Наша 122-я стрелковая дивизия стояла в Карелии. Бои начались в июле. За месяц мы успели зарыться в землю основательно и приготовиться как следует. Это большое дело. Солдат в окопе - это значит в крепости. Атаки немцев не застали нас в казармах или на марше. Дивизия была уже развернута. Оружия и боеприпасов хватало. А как я уже сказал, когда солдат в окопе, когда винтовка его исправна и почищена, когда довольно патронов, есть гранаты, когда поддерживают его минометчики и артиллеристы, сам черт ему не брат.

1 июля во второй половине дня немцы пошли в атаку. И сразу же получили ответный удар. Не на тех напали. Трое суток долбили нашу оборону. Хрен там! Не прошли в лоб. Не взяли. Стали искать обходы - как бы нас в котел загрести.

Против нас действовала немецкая армейская группа «Норвегия» и финские войска.

На второй день боев один батальон нашего полка ушел встретить прорвавшихся с фланга немцев. А мы, оставшиеся, еще сильнее закопались в землю. Поправили разрушенные землянки и проходы.

Семь суток полк держался на своих первоначальных позициях. Держались, пока нас снова не обошли с флангов.

Мы отошли за реку Куциоки. Закрепились. Утром, смотрим, идет человек из-за реки. Старшина. А ночей натуральных, темных, как у нас, в Карелии не бывает. Солнце коснется леса и опять поднимается. Ось земная так устроена. Видно всегда. Я сижу в ровике, протираю и смазываю свой миномет. Ребята, расчет, спят. Кто где с вечера ткнулся, тот там и лежит. Ага. И тут - старшина. В фуражке. За ремнем две гранаты, на ремне - штык от СВТ. Мы за эти дни оборвались, грязные. А этот чистенький и в фуражке.

А у нас - пилотки. В фуражках наши старшины не ходили. И говорит: «Ребята! Вот вы стреляете, не даете нам переправиться. По своим-то не бейте! Мы идем сменять вас. Дайте переправиться». Я сперва обрадовался. Подумал: ага, мы, значит, у командования не последние, кто-то еще в резерве есть, на смену к нам пришел…

Комбат-то наш ушел в рейд. Но начальник штаба остался. Тут у нас еще пушка 45-миллиметровая оставалась исправная, другую-то разбило, наши минометы, пулеметы в дзотах. Так что мы держались.

И все же командирская фуражка старшины нас смутила. Проводили мы его в штаб. Смотрим, а оттуда, из штабной землянки, нашего старшину уже без фуражки выводят и под винтовкой.

Что же оказалось… Старшина этот никакой не старшина, а финн. Хорошо знал русский язык. Рассчитывал на нашу доверчивость. Прибегает начштаба с биноклем. Спрашивает: «Откуда он вышел?» Я указал. Начштаба стал наблюдать за местностью. И чуть погодя тихо говорит: «В ружье, ребята!»

Приготовили. мы минометы. Артиллеристы зарядили сорокапятку. Дали пристрелочный залп. А оттуда, из-за деревьев, как повалили немцы! Тут мы их опять отбили. Минометные трубы горячие - не дотронуться.

Вот такая история.

Лучший мой друг самострел сделал! Мишка Шмаков. Вот гад. Мы, значит, воюй, а я - самый умный…

Командир роты подходит: «Прокофьев, друга твоего ранило». - «Как ранило?»

А он всегда в бою позади меня. Тоже наводчик.

«Ранило», - говорит ротный. «А где он?»

Пошел я к нему. А сердце уже не на месте. Мы ж во время боя рядом были. Никакого обстрела наших позиций не было. И стрельбу закончили все живые и невредимые.

Что же он, подлец, сделал? оттянул себе вот здесь, где помягче, ляжку и из своего ТТ стрельнул.

Сидит трясется. «Где твой пистолет?» - спрашиваю. Подает мне пистолет. Сам бледный. Командирам расчетов выдавали как личное оружие пистолеты ТТ. Восемь патронов в магазине, девятый в стволе. Смотрю, одного патрона нет. Пошел я на позицию. Нашел стреляную гильзу. Свеженькая, еще порохом пахнет. Подаю ему его гильзу и говорю: «Ну, друг?» А он глаза прячет. Его уже колотить стало.

Ладно, думаю, друг, лечись. Штрафная и без тебя отвоюет. Какой ты теперь мне друг, если бросаешь на передовой?

У нас за всю войну было всего четыре самострела. Командир роты руку прострелил, ротный писарь и санинструктор. Санинструктора я запомнил, чернявый такой, по фамилии Штучкин. Штучкину я сказал прямо. Он был уже не первый. А он мне: «Знаешь, так молчи. А то и тебя шлепну. Если доложишь, мне уже все равно». Говнистый был малый. Москвич.

Месяц я пробыл в госпитале. Потом попал в батальон выздоравливающих. А уже скоро зима. Так, думаю, надо отсюда выбираться - к своим. К зиме готовиться.

Вскоре нас, человек двадцать, посадили в вагон и повезли на фронт. Алакуртти наши к тому времени уже сдали. Нас повезли под Алакуртти. Лысая Гора. Место знаменитое.

Приехали. Стали зачитывать направления, кому куда. Слышу: «Прокофьев! В 273-й!» А 273-й полк - из 140-й дивизии. «Я же 596-го полка 122-й дивизии! - говорю. - Не пойду в чужой полк!» Сержант, который зачитывал направление, мне и говорит: «А я тебе документы не отдам». - «Да на хрена мне твои документы! Мне мой полк нужен! Я в свою роту пойду!»

А я уже повидался с нашими ребятами. Были там бойцы из нашего полка. Договорились - возвращаемся к своим.

Прихожу к командиру роты: так, мол, и так, прибыл самовольно и без продовольственного аттестата… Ротный рад. Смотрит на меня весело. «Да что ж мы тебя, Прокофьев, на довольствие, что ли, не поставим? Молодец, что вернулся в свою часть!»

И я рад. И ротный рад. Наших ребят, с кем начинали войну летом, осталось совсем мало. Большая часть личного состава была уже из пополнений.

Командиром минометной роты меня назначали несколько раз. Несколько раз назначали и несколько раз снимали. Я ведь был сын «врага народа». Мой отец, коммунист с 1917 года, в 1920-м вышел из партии добровольно. Его потом посадили. Особняк наш об этом все знал.

Бывало, что и по году командовал ротой, офицерское звание уже имел, а все же числился исполняющим обязанности. Глядишь, нового командира прислали, а меня опять в сторону.

Так однажды на марше, мы уже наступали на Никель, и наступление наше развивалось успешно, приходит старшина и докладывает: «Товарищ лейтенант, прибыл новый командир роты». - «Ну что ж, прибыл так прибыл. Пусть принимает хозяйство. Имущество числится у тебя, ты и передашь».

А прибыл капитан. Как же его фамилия? Вспомнил! Страхов! Страхов его фамилия! Сволочь такая! Гад! Пришел он в роту. А меня оставили при нем старшим офицером. И что он, этот капитан Страхов, делает! Меняем мы 14-ю дивизию. Ночью меняем. Он мне: «Прокофьев, иди на НП. Возьми с собой разведчиков и иди. А я что-то приболел». Я и пошел. Подчиняюсь. Хотя впереди, на НП командира стрелковой роты, которую мы поддерживаем огнем, должен находиться командир минометчиков. Чтобы во время боя корректировать огонь. Прихожу. Их там от роты всего человек пятьдесят осталось. Ротный мне: «Утром не высовывайся. Снайпер так и стережет. Вон сколько наших навалял».

Командир пехотной роты сидел в небольшом котловане. Когда строили дорогу, там, видимо, брали песок. До войны. Вот там и был оборудован НП.

Минометы мои позади. Семь расчетов. В то время нам уже дали 120-миллиметровые минометы.

Утром к нам приходит командир полка. С ним начальник артиллерии капитан Рыжаков и еще какие-то офицеры. Комполка издали кричит: «Что, глаза и уши? Проспали? Немец-то ушел! А вы ему даже пятки не подмазали!»

Я себе думаю: проспать-то мы проспали, но далеко он не уйдет. Так и получилось. Погнались мы за отходящим противником, и вскоре передовой батальон завязал бой. А нам, минометчикам, надо пехоту поддерживать! Капитан Страхов пошел с разведчиками вперед. И тут убило командира отделения разведки Просвирнякова. Хороший был человек и разведчик. Его убило, а капитан Страхов перепугался, губы растрепал… И он тогда мне ставит такую задачу: «Прокофьев, бери, мол, свой взвод и живо выдвигайся вперед, надо поддерживать пехоту».

А дорога идет так: в сторону противника пологий спуск, и один участок весь простреливается противником. Чуть только кто появляется, сразу залп артиллерийского огня с той стороны. Пройти невозможно. Я шел вместе с командиром батальона пехоты капитаном Присяжнюком. Комбат просит: поддержи моих, проберись как-нибудь через это чертово открытое пространство! А как тут проберешься? Других-то дорог, кроме этой, нет. А если куда-то в обход, то это сутки можно проездить. А пехоту за это время всю на той стороне перебьют.

У меня во взводе три упряжки. На двух - минометы, третья - с боеприпасами. Я тогда своим ездовым и расчетам ставлю задачу: «Дистанция сто метров! Аллюр, три креста! Вперед, ребята!»

Ни один снаряд не попал в наши повозки. Проскочили опасный участок. Взрывы остались позади. Ниже немцы уже нас не видели. Продвинулись вперед еще километра на три, приняли немного вправо, установили минометы. Навели связь. Определили точку стояния. Это ж все нужно сделать грамотно, а то и по своим можно лупануть. Приготовились к бою. И вечером вдруг подъезжает дивизион «катюш», восемь машин, и становится мне «на голову». Я говорю командиру дивизиона: «Что ты делаешь? Прими немного куда-нибудь от нашей позиции». А он: «А что тебе? Мы гвардейцы. Надо тебе, ты и принимай в сторону. А эта позиция наша». Вот тебе и весь хрен! Смотрит свысока! Старший лейтенант!

Ладно, думаю. Мы хоть и не гвардейцы, а тоже из двух минометов за три минуты тонну боеприпасов на голову немцам перекидываем. За три минуты! Тонну! Представляешь?!

Стали они. Расположились. Позиция-то хорошая. Переночевали. На утро назначена артподготовка. На восемь часов. А немец-то не дурак! В половине восьмого, когда мы уже изготовились, как он дал по «катюшам»! Видимо, засек еще с вечера. Они ж сюда лезли, как слоны… У меня были отрыты окопы. Для каждого расчета. А гвардейцы-то окопов не копают, руки не пачкают. Я в ровике с ребятами своими сижу. Смотрю, гвардейцы как повалились на нас сверху! Я кричу: «Да вы, братцы, нас тут живьем задавите! Откуда столько народу?» А рядом со мной минометчик лежит, командир первого расчета, и говорит он мне: «А это, товарищ лейтенант, наши гвардейцы. Они без окопов воюют. Когда прижмет, в чужих норовят схорониться».

Они-то сами схоронились. А две их машины разбило. Мины сползли вниз. А остальные, смотрим, не отстрелявшись, начали уезжать. И раненых своих побросали. И мешки, и другое кое-какое имущество. Раненых мы перевязали, отправили в тыл. Ровно в восемь провели артподготовку. Пехота наша осмелела, смотрим, пошла вперед.

Мои ребята после этого подобрали брошенные мешки, вытряхнули из них все, что там было. Нашли несколько пузырьков одеколона. Выпили, закусили. Спасибо гвардейцам за огневую поддержку!

Пехота пошла, а мы ее поддерживали огнем. Связь-то налажена. Куда надо, туда и кидали мины. Стрелять в тот день на нашем участке пришлось нам одним. Что ж, мы и отстрелялись. Нам только мины подвози. За три минуты - тонну! Да обед не забывай вовремя доставлять. А остальное - наше дело.

За эти бои, за точную стрельбу начальник артиллерии полка приказал командиру написать на меня представление к награде орденом Отечественной войны. А капитан Страхов, тот самый сукин сын, который перед боем обосрался и вперед вместо себя меня послал, - что ты думаешь, а? - вместе с представлением пишет, что я его будто бы обложил матом. Ну, может, где-то и сказал ему что… Что он заслуживал. А что ж он хотел? В тылу отсидеться и чтобы ему никто ничего не сказал? Представление мое на орден где-то по пути в штаб дивизии застряло, а донесение пошло. Начальник артиллерии дивизии читает его и делает такую резолюцию: лейтенанта, мол, Прокофьева судить судом офицерской чести. Сук-кины они дети! Вот какой орден они мне решили вручить!

А я в полку уже два года с лишним. Почти всегда в бою. Воевал хорошо. Мои расчеты всегда стреляли неплохо. Ребята, офицеры полка, и говорят: знаем мы, мол, лейтенанта Прокофьева, не за что его судить. Судить меня не стали. А то бы пошел я прямиком в штрафную роту рядовым солдатом. Судить не стали, но награды лишили. Наградной лист в штабе дивизии порвали.

Ко мне и шпиона засылали. Приходит раз солдат с пополнения. И вдруг при мне заводит такой разговор: «Немцы воюют лучше». Я ему и говорю: «Ты тут язык прижми. Тебе-то самому кто мешает воевать лучше немцев?» - «А что я такого сказал?» - «А вот что. Мы еще не знаем, что ты за человек… И какой ты солдат, в бою увидим. А что касается нашей батареи, то мы немцев больше бьем, чем они нас». Правда, сразу же рот прикрыл. Но долго тишком все вынюхивал. Ребята потом мне, то один, то другой: про тебя, мол, лейтенант, все выпытывает. А потом солдат тот неожиданно пропал. И особняк наш меня вызывал, «два ноля», как мы его звали. Но тот ласковый такой, гад, скользкий. Что и спросит, сразу не поймешь, к чему, сволочь, клонит. Прямо не скажет: ты, Прокофьев, сукин сын такой-сякой, чтобы порядок и дисциплину держал, а то я тебя в штрафную!.. Нет, скучаю ли по дому да какое настроение у бойцов? Какое у бойцов настроение?. Немцев поскорее угондобить! Вот какое настроение, говорю ему. Посмеется, сигаретку помнет и опять: «А что из дому пишут?» Тьфу! Как будто я дурак такой, что тут же и душу свою ему выложу!

Конечно, я понимаю, человек я и на фронте был непростой. Анкета с изъянцем. Да и характер у меня такой - прямой, как добросовестно выструганная оглобля. Если что, так прямо и скажу: замудонец ты последний! Будь там хоть мой заряжающий или сам капитан Страхов. И никто на меня зла и обиды не держал. Кроме капитана Страхова.

Поэтому с солдатами и офицерами, с кем мы вместе месили дороги войны, отношения у меня были добрые, боевые. Никого я никогда не предал, ни за чью спину не прятался, никого под пули не подставлял. Когда надо было идти в пекло самому, шел, не придумывал, что у меня живот болит. А на передовой это сразу видно.

Долго я злился на капитана Страхова. Нет, не за орден. Хрен с ним, думаю, с орденом. Жив буду, ордена от меня не уйдут. Так оно, кстати, и вышло. Ордена-то, вон они! А Отечественной войны - целых два! Но капитана Страхова я ненавидел. За подлость его. Подопью, бывало, и думаю: ну, если сейчас в бой, пристрелю, собаку. Даже, помню, пистолет, свой безотказный ТТ, специально чистил и смазывал, на боевой взвод ставил… Так меня ранила его несправедливость.

Против нас стояли финские части. И немецкие горные стрелки. На пилотке у них был беленький цветок, эдельвейс. Эмблема такая. У убитых видел.

А сталинским соколам я простил. Когда в сорок четвертом мы уже вовсю наступали, на Мурманском направлении увидел я однажды такую картину.

Видимо, шла немецкая колонна. Растянута она была километров на пятнадцать. И вся была разбита и положена. И люди валялись - сотнями. И техника - машины, тягачи. Разбитые орудия. И мотоциклы, и велосипеды. Наши «горбатые» атаковали злее, чем их штурмовики U-87. А навстречу нам шли пленные немцы. Но надо сказать, они и пленные форс держали. А может, рады были, что выжили, что не валялись вот так, как их братья и однополчане, по обочинам дорог.

А тут, после Победы, приехал домой. Спрашивают: «Где ты воевал?» - «В Заполярье», - говорю. Смотрят недоуменно, и опять: «А разве там война была?» Инженер! В дорожном отделе, инженер. Я там работал тогда. Посмотрел я на него: «Там мы, - говорю, - пирогами с немцем кидались. Мои пироги - 120 миллиметров! Все как один!» Замолчал. А тут сестра родная: «Ты был в артиллерии?» - «Да, в артиллерии». - «Немца-то живого видел?» Тьфу ты, думаю! Хуже капитана Страхова…

Немца… живого… Повидал всякого - и живого, и мертвого…

Рассказал я вам про второе окружение. Расскажу и про то, как выходили из первого. В первый раз мы попали еще хуже. Две дивизии. С тылами. Летом было дело. Немец тогда лез напролом. Трепал нас здорово.

Выходили мы группами. В нашей было около семисот человек. Вывезли раненых. Ну, думаем, все, кончились наши мучения. А тут опять известие: снова отрезаны, второе кольцо. Собрались мы, остатки. Из 700 человек, может, только половина и осталась. С нами два лейтенанта. Командир пулеметной роты Колигов и Иванов, начальник штаба батальона.

Вот бывают же крепкие люди! Жизнерадостные, которые никогда не унывают. Счастье тому солдату на фронте, кому в командиры в трудный час такой человек достался. Были с нами и другие командиры, и званием повыше тех лейтенантов. Но они уже губы порастрепали… Сами уже не верили, что выйдем. Куда им солдат вести? В плен? А Колигов и Иванов - живые люди! Командование на себя приняли. «Ребята, мы вас выведем!» Мы сразу к ним. Знаете, как солдат к офицеру льнет, когда кругом дело хреновое…

А стоял август, середина. Везде валялись листовки: русские, сдавайтесь в плен!

Однажды сели на отдых. Сидим. Рядом с нами человек застонал. Смотрю, раненый. Мучается. Но не нашего подразделения - чужой. Бросили… А у нашего ротного ординарец был, чернявый такой, верткий, не то цыган, не то еврей. Когда вставать стали, раненый за него ухватился, так тот его отпихнул. Мы вместе с Зыбиным шли. С туляком. Хороший он был парень, Зыбин. Век его помнить буду. И все это мы с Зыбиным видели. «Саш, - говорит, - давай возьмем. Человек хоть и не наш, чужой, а жалко». Осмотрели мы его. Грудь насквозь прострелена. Легкие пробиты. Хрипит. Пена кровавая на губах. Да, думаю, если оставим, пропадет человек.

Я ствол минометный нес. Зыбин - лафет. Железки нам достались тяжелые. У Зыбина еще и карабин за плечами. У меня - мой ТТ и вещмешок. Мешок я не любил носить. Он у нас с Зыбиным один на двоих был. И мы с ним всегда менялись: я брал его карабин, а он - мешок.

Ведем раненого. Несем свой миномет. Раненый меня спрашивает: «Браток, куда идем?» - «Не знаю», - говорю. Когда Зыбин его вел, все утешал: скоро, мол, скоро выйдем, немного осталось… А все идем, идем, идем. Отставать стали. Тогда он, раненый наш, остановил нас. Дышит уже тяжело, идти почти не может. «Оставьте меня, ребята, - говорит. - Спасибо вам. А то вы и сами отстанете и пропадете из-за меня». А мы с Зыбиным тоже уже из сил выбились, друг другу в глаза не смотрим. Хоть бросай человека…

Смотрим, командир взвода идет, младший лейтенант Дмитриев. Я ему и говорю, что, мол, ведем раненого, а минометы тоже не бросишь… «Минометы не бросать, - говорит. - За минометы головой отвечаете. А по поводу раненого идите к начальнику штаба. Что он скажет». Я подошел к лейтенанту Иванову: «Товарищ лейтенант, мы раненого ведем. А у нас миномет. Тяжело». Начштаба тут же подозвал бойцов из взвода связи и приказал им взять раненого.

Передали мы раненого с рук на руки. А тут и приказ: «Встать! Шагом марш!» Надо было спешить, пока немцы сплошное кольцо не образовали. Взвалили на плечи свой миномет и пошли дальше.

Прошли еще километра три-четыре. Тут и вышли.

Смотрим, кухни нас уже ждут. Вперед-то разведка ушла. По бокам - боевые охранения. Словом, двигались мы, как положено по уставу. Лейтенанты наши хорошими командирами оказались.

Стали нас кормить. Перевязывать. Раненых сразу грузили на повозки и отправляли в тыл. А у связистов, это я запомнил, была белая лошадь. Они вели ее в поводу. На лошади сидел их раненый. Шли они следом за нами. Смотрим, своего раненого они ссадили с коня и погрузили на машину. Я к Зыбину: «Зыбин, ты не видел, нашего-то погрузили на отправку?» - «Нет, - говорит, - не видел. Пойду спрошу у связистов». А связистов тех он знал, еще в финскую вместе с ними был. Я с Зыбиным к ним. «Где раненый, которого мы вам передали?»- спрашивает Зыбин связистов. «Помер ваш раненый дорогой». - отвечают. «Как помер?»

Оказывается, не довезли они его метров сто. Бросили, сволочи. Я тогда к начальнику штаба: так, мол, и так, человека-то оставили! Лейтенант выслушал меня и говорит им: «Живого или мертвого - несите сюда! И мне лично доложите!» Погнали повозку. Смотрим, возвращаются с нашим раненым. Живой! Перегрузили мы его на машину и - в тыл.

Фамилию свою он называл, да я не запомнил. Запомнил только, что он мой погодок, с 1916 года. Ленинградец. Вот этого человека мы с Зыбиным спасли.

Был у нас в расчете подносчик мин. Лезгин Гаджимамедов. Смелый такой малый. Ребята над ним все, бывало, посмеивались. Язык наш, русский, он знал плоховато. Коверкал слова. Вот ребята и передразнивали его. А я защищал. И он меня за это звал отцом.

Первым в нашем расчете ранило его. Во время бомбежки.

Немцы бомбили беспрестанно. Я в сердцах бранился: «Сукины дети, наши сталинские соколы! Летают выше всех… быстрее всех… Такой бой, и ни одного нашего самолета!» Думал: останусь живой, первому встречному летчику набью морду. Зарок такой дал себе. И точно, набил бы! Но потом все сразу им и простил. Увидел, как они в одном месте обработали немецкую оборону, сколько трупов навалили, сколько танков подожгли, машин, сколько орудий и техники исковеркали, и все им простил. Илы. Они поработали, «горбатые», как мы их называли. Но это было потом.

А моего подносчика ранило во время первой же бомбежки. Самолет налетел, мы попадали на землю. А он, падая, рукой ухватился за березку. Осколок так и резанул ему по руке. Да сильно! Самолет улетел. Мы вокруг Гаджимамедова заметались. Крови еще не видели. Первый раненый. Он вскочил на ноги. Потом упал, бьется. Зовет: «Отца! Отца!» Это он меня звал так. Перевязали, отправили в тыл.

Больше он к нам в минометную роту не вернулся.