Сергей Аксенов: биография, личная жизнь, семья, жена, дети — фото. Биография и личная жизнь василия аксенова Василий аксенов личная жизнь дети

Аксенов болел тяжело и давно. Инсульт, реанимация, кома, операции...

Долгое время у нас оставалась надежда. - Супруга писателя Майя Афанасьевна нашла в себе силы коротко поговорить с нами сразу после тяжелой вести. - В понедельник я была у него в больнице целый день. Приехала домой и вдруг мне звонят - мужа больше нет... Мне надо прийти в себя. Потому что я совершенно не понимаю, что это правда...

Больше года Василий Павлович был прикован к больничной койке. Его падчерица Елена (Аксенова она считала за отца) приехала в Россию из США, как только узнала про случившуюся беду. Почти полгода она выхаживала Василия Павловича в клинике Института им. Бурденко. А в августе 2008-го умерла во сне в квартире своей матери Майи Афанасьевны - случился сердечный приступ. Это был серьезный удар для всей семьи писателя.

Пару месяцев назад Аксенов вроде бы пошел на поправку. Стал двигать правой рукой, заниматься с логопедом, но...

22 февраля отца перевели в Склиф и сделали операцию. С тех пор состояние было тяжелое, - сказал тогда, в феврале, сын писателя Алексей Васильевич.

И вот - конец. Василий Аксенов умер на 77-м году жизни.

В начале 60-х он был самым модным писателем. В 27 лет написал повесть «Коллеги», в 29 - «Звездный билет» - культовые книги для шестидесятников, которые тогда были такими же романтически настроенными юношами и девушками, как аксеновские герои. Пьесы Аксенова и фильмы, снятые по его сценариям, пользовались огромным успехом. Но длилось все недолго: между внутренней свободой его персонажей и советским строем достаточно быстро наметился разлад. Оттепель завершилась, власть начала относиться к Василию Павловичу с подозрением. В 70-е он окончательно перешел в категорию писателей-диссидентов: о публикации таких его романов, как «Ожог» или «Остров Крым», в СССР не могло быть и речи. Все кончилось вынужденной эмиграцией: Аксенов был лишен советского гражданства и переехал в Америку, где стал преподавать литературу.

Изгнание не было долгим: всего через несколько лет в Советском Союзе началась перестройка, Василий Павлович с триумфом вернулся на родину и вновь стал одним из самых популярных авторов. Последние двадцать лет он курсировал между Америкой, Европой и Россией. Работать предпочитал в Биаррице. «В Москве писать трудно, - говорил он четыре года назад в интервью «КП», - постоянно на что-то отвлекаешься. В Биаррице - другое дело: там у меня маленький домик на берегу моря, только волны шумят да самолеты над головой пролетают...»

Прощание с писателем состоится утром в четверг в московском Центральном доме литераторов. Он будет похоронен на Ваганьковском кладбище.

САМЫЕ ИЗВЕСТНЫЕ КНИГИ АКСЕНОВА:

* «Коллеги» (1960)
* «Звездный билет» (1961)
* «Затоваренная бочкотара» (1968)
* «Ожог» (1975)
* «Остров Крым» (1979)
* «Московская сага» (1994)
* «Новый сладостный стиль» (1998)
* «Вольтерьянцы и вольтерьянки» (2004)

ЛИЧНЫЙ ВЗГЛЯД

Ушел от нас по росной траве хороший человек, веселый и спокойный

Александр МЕШКОВ

Не стало любимого писателя молодежи 70-х Василия Павловича Аксенова.

Наверное, все-таки главная миссия этого писателя была в том, чтобы показать нашим юным, замутненным жесткой пропагандой, запуганным умишкам, что есть и другая жизнь, другое мировоззрение и другая литература, свободная от идеологических догм. Аксенов делал это очень тонко, красиво, дерзко и весело.

Заподозрить его произведения в неблагонадежности надо было еще постараться. Умело используя иронию, филигранно жонглируя литературными штампами, Аксенов создавал свой неповторимый тайный язык. Не знать Василия Аксенова в годы моей студенческой юности считалось моветоном.

Я пришел в университет, не зная его. У меня отмазка была: я только что из армии вернулся, там не было книг. А к моему возвращению книги Аксенова уже изъяли из библиотек. Подчистую: «Коллеги», «Затоваренная бочкотара», «Апельсины из Марокко», «Пора, мой друг, пора», «Звездный билет». В новой литературной энциклопедии после Аксакова сразу шел Аксефельд Израиль, потом Аксиров Залимхан. Исчезли с экранов фильм «Коллеги», искрометная комедия «Полосатый рейс», сценарий которой Аксенов написал вместе с Виктором Конецким. Аксенова стерли из нашей жизни, его еще тогда похоронила литературная элита. Но только не мы.

В 1980 году, когда Аксенова лишили советского гражданства, его книги долгое время после запрещения можно было еще почитать в театральной библиотеке. Правда, только в читальном зале. Туда мы и ходили. В те времена нам приходилось читать Аксенова тайком, исподтишка. А «подтишок» привозили запрещенные книги бунтаря Аксенова из-за бугра наши друзья, агенты мирового империализма, стажеры-иностранцы из Англии, Дании, Австрии, Швеции, Швейцарии и Америки. Они привозили даже скандальный альманах «Метрополь», разлагая этим криминальным чтивом наши неокрепшие души. Они удивлялись, почему мы, русские, не имеем права читать вполне безобидные и даже где-то политически ангажированные книжки нашего же, русского писателя.

Ведь у Аксенова была даже книжка из серии «Пламенные революционеры». «Любовь к электричеству» называется, о комиссаре Красине. Но мы понимали, что и писателям надо что-то кушать, а сами вслух читали в общаге его пьесу «Четыре темперамента» в ролях, катаясь от смеху по полу. Его «Бочкотару», как «Горе от ума» Грибоедова, растащили на цитаты. Мы говорили языком любимых героев, словно заговорщики. Старик Моченкин, дед Иван, был нашим любимцем. Это потом он вернется к нам, оправданный властью, уже серьезный и академичный, чтобы открыть нам свое сердце, израненное плетями испытаний и стрелами потерь, в главном произведении «Московская сага».

Всем потешным, милым и аполитичным героям «Затоваренной бочкотары», так похожим на нас, снится один и тот же добрый сон: «…будто идет по росной траве навстречу хороший человек, веселый и спокойный». Наверное, это и был сам Василий Павлович Аксенов, перед которым мы, растерянное и обманутое поколение, о которых и для которых он писал, склоняем поседевшие и уже не вихрастые головы…

Советский писатель, драматург Василий Павлович Аксёнов, чью биографию, личную жизнь и творческий путь мы будем рассматривать в нашей сегодняшней статье, являлся поистине неординарным и смелым человеком. Свои вольные мысли он нес в массы, не оглядываясь на запреты, чем очень сильно раздражал властьимущих. Его любили, им восхищались, его запрещали. Но он никогда не переставал писать.

Родился будущий известный на весь мир драматург 20 августа 1932 года в городе Казани. Его детство пришлось на самое суровое для нашей страны время. И уже будучи пятилетним ребёнком Василий узнал, что такое разлука с близкими людьми.

В 1937 году в период сталинской компании по разоблачению «культа личности» оба родителя мальчика были арестованы и отправлены в лагеря до 1947-го. И если отец, Павел Васильевич Аксёнов имел к культуре и искусству достаточно отдаленные отношения. То мать Евгения Гинзбург, занимавшаяся сначала преподаванием в педагогическом ВУЗе, а затем взявшаяся за руководство отделом культуры в местной газете была, по мнению власти, первым кандидатом для сталинских лагерей.

Меньше всего в этой страшной истории повезло именно Васе, ведь в отличие от единокровной сестры Майи и брата Алексея, которых забрала ближайшая родня, он, как единственный общий ребёнок заключённых, безоговорочно отправлялся в детдом. И лишь спустя год его дядя по отцу, Андриян Васильевич, нашел ребёнка и забрал его к себе.

В доме дяди и его супруги Василий жил ровно до того, пока мама, находившаяся после тюрьмы в ссылке в Магадане, не получила разрешение на приезд наследника к ней. Спустя несколько лет Евгения Соломоновна Гинзбург расскажет об этой встрече в своей книге воспоминаний «Крутой маршрут». А спустя еще несколько десятилетий, в 1975, уже будучи известным писателем, и сам Василий Аксёнов расскажет о своей суровой юности в автобиографическом романе «Ожог».

В 1951 году Василий Павлович поступил в один из ведущих Ленинградских медицинских вузов, который спустя 5 лет блестяще закончил. Это позволило ему получить распределение на пароходы дальнего плавания, которые он должен был сопровождать как штатный врач. Тогда молодой Василий невероятно радовался столь редкой возможности, ведь перед ним был открыт весь мир. Однако тогда же он и получил свой первый «тычок» от советской власти, которая допуск на работу мечты ему так и не дала. Хотя родители Аксёнова уже на тот момент были реабилитированы.

Так и получилось, что вместо новых стран молодой человек вынужден был отправиться на север, чтобы работать там карантинным врачом. Но спустя некоторое время ему посчастливилось найти место и в Москве, куда он незамедлительно и перебрался.

Творчество

Начало творческой биографии Василия Аксёнова датируется 1959- 1960 годами. Именно тогда из-под его пера вышла повесть «Коллеги», которая была принята в печать и сделала начинающего автора всесоюзно известным. Следом свет видят и другие работы писателя. И ниже мы перечислим самые значимые из них.

Есть на его счету и детские произведения. Например, «Мой дедушка-памятник» и «Сундучок, в котором что-то стучит», изданные в 70-х годах. В этот же период автор экспериментировал и с историко-биографический жанром, придумав произведение «Любовь к электричеству», которая была посвящена российскому революционеру Красину.

Занимался Василий Павлович Аксёнов и переводами книг.

Надо заметить, что творческий путь писателя Аксёнова не был таким уж безоблачным. Несмотря на то, что советскому читателю явно нравились его повести, романы и рассказы, а литературные журналы и издательства охотно их печатали, власть не всегда была довольна работами Василия Павловича.

Например, в 1963 году на весенней встрече с советской интеллигенцией лидер страны Никита Хрущёв устроил Аксёнову «показательную порку». Как выяснилось, Никита Сергеевич был уверен, что от произведений писателя веет диссидентством, и вообще, все его книги идут наперекор политике СССР.

И, следует заметить, что Хрущёв не был так уж не прав. Ведь писатель действительно во многих вопросах был не солидарен с действующей властью, что заставляло его, наряду с другими культурными деятелями, выходить к стенам Кремля и устраивать пикеты. В итоге всё это привело к тому, что в 1980 году Аксёнов стал эмигрантом.

Эмиграция

Получив приглашение в Соединенные Штаты, писатель принял решение перебраться туда. А сразу после этого его лишили гражданства Советского Союза, которое Аксёнов смог вернуть только спустя много лет. В эмиграции Василий Павлович преподавал литературу в лучших учебных заведениях Америки, а также работал в должности корреспондента на радиостанциях.

Не забывал он и о писательской деятельности. Тогда из-под его пера вышли несколько книг, самыми яркими из которых стали «Десятилетие клеветы» и «Московская сага», ставшая сценарием для сериала, снятого в начале нулевых.

В начале девяностых Аксёнов вернул себе российское гражданство. Однако на родину он не спешил, решив поселиться во Франции.

Личная жизнь

Не забывал Василий Аксёнов устроить и свою личную жизнь, ведь даже по фото видно, что он был очень обаятельным мужчиной.

Семью писатель создавал дважды. Его первой супругой была Кира Менделеева — интеллигентная и высокообразованная девушка из хорошей семьи. Они познакомились в 1956 году и поженились уже через 6 месяцев. А в 1960-ом Кира родила Василию сына Алексея. Больше детей у знаменитого писателя не было.

Со второй супругой Майей Кармен Василий Павлович познакомился в середине шестидесятых. На тот момент Майя была женой режиссера Романа Кармена. Однако отношения между ней и писателем возникла молниеносно. Завязавшийся роман привел к конфликтам в обеих семьях и разводу Аксёнова. А в 1980-ом, после кончины режиссера Кармена, пара поженилась. Вскоре они улетели в США, после чего лишились права вернуться в Россию. Ситуацию удалось исправить лишь в 2004.

Вместе супруги прожили до самой смерти Аксёнова в 2009 году.

Смерть

В январе 2008 года у знаменитого писателя случился инсульт. Чтобы спасти ему жизнь, в НИИ им. Склифосовского Аксёнова прооперировали. Однако улучшить состояние это не помогло, Долгое время он находился в коме.

Весной 2009-го писатель перенес вторую операцию, которая также не принесла улучшений и 6 июля этого же года после продолжительной болезни Василий Павлович скончался.

Похоронили его на Ваганьковском кладбище столицы.

Аксёнов Василий Павлович родился 20 августа 1932 года в Казани, республика Татарстан, РСФСР, СССР, года в Москве.

Василий Аксёнов - российский писатель, кинодраматург, профессор русской литературы в различных университетах США.

Василий Аксёнов - лауреат литературной премии "Букер - Открытая Россия" (вручена за роман "Вольтерьянцы и вольтерьянки", 2004).

Аксёнов - член Пен-клуба и Американской авторской лиги, в США ему было присвоено почетное степень Доктора гуманитарных наук (Doctor of Humane Letters), удостоен одной из главных наград Французской республики - Ордена литературы и искусства (2005).

Семья, детство и юность.

Отец - Аксёнов Павел Васильевич (1899 -1991), председатель казанского горсовета, член бюро Татарского обкома партии. В 1956 году П.В.Аксёнов был реабилитирован. Награждён орденом Ленина.

Мать - Гинзбург Евгения Семеновна (1904-1977), преподаватель Казанского Педагогического института, заведующей отделом культуры газеты "Красная Татария".

Дом, в котором писатель провёл раннее детство до сих пор стоит на том же месте - на пересечении улиц К. Маркса и Муштари (бывшая ул. Комлева).

В конце 1930-х годов, когда Василию Аксёнову исполнилось пять лет, его родители были арестованы, осуждены: м ать приговорили к 10 годам тюремного заключения, отца — к высшей мере наказания, которая потом была заменена на 15 лет лишения свободы. Старшую сестру (дочь Аксёнова П.В.) Майю и старшего брата Алексея (сына Гинзбург Е.С.) забрали на воспитание родственники, а Василий, как полный сирота, был принудительно отправлен в Костромской детский дом для детей заключённых. Через полгода дядя Аксёнова - Адриан Васильевич (брат отца) чудом "вытащил" Василия из детдома. Он вернулся в Казань, до 16 лет жил у своей тёти, восемь классов учился в средней школе № 19 им. В. Г. Белинского.

Когда Василию Аксёнову исполнилось 16 лет, он приехал в столицу Колымы - город Магадан, где отбывала ссылку его мать, Евгения Гинзбург. Их встреча описана Гинзбург в книге "Крутой маршрут". Среднее образование Аксёнов завершил в магаданской школе № 1. И школьную жизнь, и жизнь в Магадане он позже описал в своём автобиографичном романе "Ожог" (1975).

После окончания школы Аксёнов уехал из Магадана, поступать в институт. В 1950 г. стал студентом Казанского медицинского института, а через четыре года перевёлся в Первый Ленинградский медицинский институт имени И.П.Павлова. После института Аксёнов работал терапевтом на карантинной станции Ленинградского морского порта (1956-1957). Этот период своей жизни он потом описал в романе "Коллеги". Затем Василий Аксенов работал в больнице Водздравотдела в поселке Вознесение на Онежском озере (1957-1958) и в Московском областном туберкулезном диспансере (1958-1960).

Литературная деятельность

Первый литературный опыт Василия Аксёнова относится к студенческой поре. В газете "Комсомолец Татарии" был объявлен конкурс стихов о студенческой жизни. За стихотворение в котором рассказывалось, как два студента, окончив университет, уехали на одну из строек Дальнего Востока, Аксёнов получил приз и даже гонорар, который тут же был потрачен в одном из ресторанов Казани.

Первые рассказы Аксёнова - "Факелы и дороги", "Полторы врачебных единицы" - были напечатаны "с лёгкой руки" писателя Владимира Померанцева в 1958 году в журнале "Юность". Возглавлял журнал тогда Валентин Катаев, которому произведения начинающего литератора пришлись по душе. Там же - в "Юности" - был опубликован и дебютный роман Аксёнова "Коллеги" (1960). По этому роману вместе с Ю.Стабовым был написан сценарий и снят одноимённый фильм (1963). Фильм "Мой младший брат" был снят по другому роману Аксёнова - "Звёздный билет" (1961). Героями этого романа стали молодые люди из поколения "фестиваля молодежи и студентов", которых в комсомольской печати прозвали "стилягами".

Вслед за этим у Аксёнова выходят: "Пора, мой друг, пора" (1962), повесть "Апельсины из Марокко" (1963), сборники "Катапульта" (1964), "На полпути к Луне" (1966), повесть "Жаль, что вас не было с нами" (1965), пьеса "Всегда в продаже", "Затоваренная бочкотара" (1968), "Любовь к электричеству" (1969), "Рассказ о баскетбольной команде, играющей в баскетбол" (1971). Его романы и повести часто печатались в журнале "Юность" (несколько лет он был членом редколлегии журнала) и принесли Аксёнову славу одного из лидеров "молодой прозы". Об Аксёнове писали, что это он в 1960-х годах первый ввёл слово "джинсы" в русский язык и сделал их своей униформой. Он не только создал новый тип героя, не подвластного условностям и догмам, но экспериментировал с самой повествовательной формой. Название его романа "Поиски жанра" (1972) в этом смысле показательно. Аксёнов пишет и приключенческую дилогию для детей - "Мой дедушка — памятник" (1970). "Сундучок, в котором что-то стучит стучит" (1972) - и роман-пародию на шпионский боевик "Джин Грин - неприкасаемый". Имя вымышленного прозаика, которому она была приписана (Гривадий Горпожакс) являлось анаграммой имен и фамилий реальных авторов.

В 1976 году Аксёнов перевёл роман Э.Л.Доктороу "Рэгтайм". Его произведения с окончанием эпохи "оттепели" перестают публиковаться, подвергаются критике. Он понимал, что автобиографический джаз-роман "Ожог" (1975) и фантастический роман "Остров Крым" (1979) не могут увидеть свет в Советском Союзе. Позже их опубликовали за рубежом (в США прежде всего).

В 1979 году Василий Аксёнов стал одним из организаторов и авторов бесцензурного альманаха "Метрополь", вокруг которого разгорелся бурный политический скандал. Двое авторов альманаха - Евгений Попов и Виктор Ерофеев - были исключены из Союза писателей СССР. В знак протеста Инна Лиснянская, Семён Липкин и Василий Аксёнов заявили о своём выходе из союза писателей.

22 июля 1980 года Аксёнов выехал по приглашению в США, после чего его и жену лишили советского гражданства.

Василий Аксёнов в США

Аксёнов был профессором русской литературы в различных университетах США: институте Кеннана (1981—1982), университете Дж. Вашингтона (1982—1983), Гаучерском университете (1983—1988), университете Джорджа Мэйсона (с 1988).

Он вёл семинар "Современный роман - упругость жанра", курс "Два столетия русского романа", рассказывал студентам о Шкловском, Тынянове, Бахтине.

В Америке вышли его романы "Золотая наша Железка" (1973, 1980), "Ожог" (1976, 1980), "Остров Крым" (1979, 1981), сборник рассказов "Право на остров" (1981), "Бумажный пейзаж" (1982), "Скажи изюм" (1985), "В поисках грустного бэби" (1986), трилогия "Московская сага" (1989, 1991, 1993), "Желток яйца" (1989), сборник рассказов "Негатив положительного героя" (1995), "Новый сладостный стиль" (1996), "Кесарево свечение" (2000).

В качестве журналиста Аксёнов активно сотрудничал с радиостанцией "Свобода" (1980-1991).

В 1990 году Василию Аксёнову было возвращено советское гражданство.

В 1992 году в свет вышла трилогия "Московская сага", которую в 2004 году экранизировали.

В 2001 году Аксёнов так декларировал свои политические взгляды "Я консервативный либерал или либеральный консерватор".

За роман "Вольтерьянцы и вольтерьянки" (2004) Аксёнов удостоен премии "Русский букер".

Последние произведения Аксёнова: книга воспоминаний "Зеница ока" (2005), роман "Москва Ква-Ква" (2006), "Редкие земли" (2007).

Личная жизнь Василия Аксёнова

Жена Василия Аксёнова -Аксёнова (Кармен) Майя Афанасьевна (1930 г. р.), окончила институт внешней торговли, работала в Торговой палате, в Америке преподавала русский язык.

Сын от первого брака - Аксёнов Алексей Васильевич (1960 г. р.).

20-21 сентября Дом русского зарубежья им. А. Солженицына организовал вечер памяти, выставку и научную конференцию к 80-летию со дня рождения Василия Аксенова. Специально для "РГ" своими воспоминаниями о друге и соратнике по "шестидесятничеству" делится вдова Андрея Вознесенского, писатель Зоя Богуславская.

Он уезжал в Штаты знойным июльским предвечерьем 1980 года. На даче в Переделкино было много народу. Все смеялись, травили анекдоты, но привкус истерики от сознания, что, быть может, никогда не увидимся, ощущался, все нарастая. Прощание совпало со свадьбой. Василий Павлович Аксенов вступал в новую жизнь. Впереди - необжитая страна, новая женщина - Майя, которую он страстно полюбил, долго завоевывал.

В тот день все переплелось: праздник любви, ожидание чуда и разлуки, горечь потери - все было трагически непредсказуемо. От свадьбы остался снимок, где мы с принаряженным Василием стоим в обнимку на фоне его машины, делая вид, что все прекрасно, что он, наконец, вырвался, впереди свобода, новые ощущения, бытовой комфорт.

А за неделю до этого, в нашей с А. Вознесенским квартире на Котельнической, мы яростно спорим об их предстоящем отъезде. Василий и Майя, я и Андрей с перекошенными лицами, бегая по комнате, бесполезно и безрассудно рассуждаем о путях и смыслах нынешней эмиграции. Вернется, не вернется? Если б дано было заглядывать в книгу судеб... Если б знать... Если б знать?..

Ты не сможешь там, - бледнея, настаивает Андрей, - без стихии русского языка, когда лица, природа, запахи - все только в памяти. К тому же там и своих знаменитостей пруд пруди.

Ничего подобного, - стиснув зубы, отвечает Майя, - там его будут почитать. Он не будет слышать ежедневных угроз, телефонного мата. Господи, только подумать, что кончатся придирки к каждому слову, травля цензуры! Уже сейчас американские издательства спорят, кто первый напечатает его новую книгу.

Ну да, - ерничаю я, - 40 тысяч одних курьеров. Не будет этого! Каждая рукопись пройдет невыносимо медленный процесс заказа рецензий, затем, даже если они восторженные, подождут оценки внутренних экспертов издательства.

Не в этом дело, Заята (Зоя), - бубнит Вася. - Просто здесь больше невозможно. Давят со всех сторон, дышать нечем.

Я знала, что за этими словами Аксенова стоит жесткая предыстория, связанная с публикацией романа "Ожог", самого значительного для него сочинения последних десятилетий. Запрещенный цензурой в наших журналах, он уже был востребован несколькими иностранными издательствами. Колебания автора были мучительны, он начал тайную переписку по поводу возможной публикации "Ожога" на Западе. Вскоре Аксенов был вызван в КГБ, где "по-дружески" его предупредили: "Если выйдет эта антисоветчина за рубежом", его либо посадят, либо вышлют. Смягчением жесткой альтернативы могло быть только согласие Аксенова на добровольную эмиграцию в течение месяца. Угроза была реальной.

Мы хорошо помнили, как десятилетие назад Н.С. Хрущев громил выставки художников абстракционистов, альманах "Тарусские страницы", а во время исторической встречи с интеллигенцией 8 марта 1963 г. орал, что вышлет Андрея Вознесенского из страны:

Почему вы афишируете, что вы не член партии? - сорвавшись, размахивал вождь кулаком. - Ишь ты какой, понимаете! "Я не член партии!" Он нам хочет какую-то партию беспартийных создать. Здесь, знаете, либерализму нет места, господин Вознесенский. Довольно!..

И тут Хрущев увидел, что Аксенов не аплодирует: "А вы почему стоите молча? - переключился он на Василия Павловича. - Мстите за смерть родителей, Аксенов?" - "Никита Сергеевич, мои родители живы, - тихо поправил его Василий Павлович. - Наша семья видит в этом вашу заслугу".

Хрущев метнул гневный взгляд в сторону дезинформаторов, поставивших его в глупое положение, и продолжил свою проработку. Этот спектакль "прилюдной" порки, быть может, уникальный в советской культистории, соединил двух дерзких кумиров того времени на всю оставшуюся жизнь.

Впоследствии одну из своих книг Аксенов подпишет Вознесенскому: "Дорогой Андрей! Ты помнишь, как мы стояли с тобой под куполом Голубого зала, где нам обоим было так весело? С любовью, твой Васята".

А Вознесенский вспоминает этот момент в стихах: "Первая встреча:/ облчудище дуло - нас не скосило./ Оба стояли пред оцепеневшей стихией./ Встреча вторая: над черной отцовской могилой/ я ощутил твою руку, Василий. /.../ Мы ли виновные в сроках, в коих дружили,/ что городские - венозные - реки нас отразили?"

Конечно же, столь яростный взрыв Хрущева против двух молодых писателей не был случаен. Его подготовил донос польской писательницы Ванды Василевской, которая при личной встрече с Хрущевым обвинила А. Вознесенского и В. Аксенова в идеологической диверсии. Она процитировала интервью, которое они, будучи в Польше, дали их ведущей газете, где посмели утверждать, что "социалистический реализм" - не главный и не единственный метод советского искусства.

Так историческая встреча главы страны с интеллигенцией обозначила жесткий водораздел в жизни советских художников. Между "хрущевской оттепелью" 1961 года и "горбачевской гласностью и перестройкой" 1985 года была вырыта черная яма, в которую провалился целый пласт выдающихся творцов поколения 60-70-х разных жанров и направлений.

После ареста и ссылки И. Бродского (1972-й) и А. Солженицына (1973 год) под жесточайшим давлением из страны выпихнули: В. Войновича, Г. Владимова, Ю. Алешковского, А. Галича, С. Довлатова, М. Барышникова, Р. Нуриева, М. Шемякина, Н. Макарову, Ю. Купера, О. Целкова, Л. Збарского, И. Рабина, О. Иоселиани, П. Лунгина и многих других ныне почитаемых классиков XX века.

Аксеновы уезжали в 1980-м, когда, казалось, движение на Запад несколько замедлилось. Однако ж они претерпели на границе все те издевательства чиновников, отбиравших рукописи, картины, магнитофонные записи, которые сопутствовали вынужденным эмигрантам...

Когда Аксенов попал в Америку, наше общение не прекратилось. Так случилось, что его приезд в Нью-Йорк совпал с моим пребыванием в Колумбийском университете, на два месяца я была приглашенным "гостем-писателем" для работы над книгой "Американки"... Одним из самых памятных для меня было наше пересечение - в момент тягчайшей драмы в жизни Аксенова. В тот день он узнал из газет и телефонных звонков, что лишен российского гражданства.

Мы сидим с ним в столовой Колумбийского университета для профессоров. В США питание студентов и преподавателей осуществляется раздельно. - Преступники! - кричит Аксенов, не обращая внимания на жующих коллег. - Нельзя человека лишить Родины!.. Они хотят перечеркнуть мою жизнь за все прошедшие годы, мои книги, родителей, магаданское детство в Костромском приюте, сына Лешку (Кита в его рассказах), который продолжает жить в Союзе.

Мне нечего возразить, я полностью разделяю его возмущение. Потом мы еще долго бродили вдоль темной набережной, влажные ветки парка щекотали лицо. Мы оба не знали, что отнятое гражданство - лишь эпизод долгой творческой жизни писателя Аксенова.

И вот он вернулся, стал жить в своей стране с Майей, в одном городе с детьми - Алешей и Аленой. Им дали квартиру в высотке на Котельнической набережной, и теперь наша с Андреем квартира была прямо над ними.

Личная история, как бывает, вернулась на круги своя...

Мы были свидетелями начала романа Аксенова с Майей. Они приехали из Ялты поездом, вместе с Беллой Ахмадулиной, веселясь всю дорогу. Аксенов и Майя решили не расставаться, у обоих были семьи. Майя и Роман Кармен жили с нами в одном доме, все в той же высотке на Котельнической. Я подружилась с Майей, она часто прибегала ко мне в ужасе от создавшейся ситуации. Казалось, ничто не предполагало ее развода с Карменом, самым высоко взлетевшим создателем документального кино. Роман Кармен был своего рода легендой, очевидец испанских событий, друг Хемингуэя и Кастро, он запечатлел уникальные кадры Великой Отечественной войны.

Золотоволосая Майя вызывала восхищение у светского общества молодостью, темпераментом, удивительно проницательным умом. Она ушла к Аксенову на пике его опалы, его единственный нарядный прикид для свадьбы был привезен из Америки ею. И с тех пор они не расставались никогда. Его главная героиня "красотка" - это всегда Майя в разных вариациях. В одной из своих пьес (кажется, в "Цапле") он изобразил Майю и нас всех в качестве девиц на все вкусы.

В конце 60-х, - вспоминал Аксенов, - перелом в моем мироощущении был отчасти связан с общим поколенческим похмельем (Чехословакия, брежневизм, тоталитаризм). Мне казалось, что я проскочил мимо чего-то, что могло осветить мою жизнь и мое письмо. И вот тогда, в 1970-м, в Ялте я встретил Майю. Мы испытали очень сильную романтическую любовь, а потом это переросло в духовную близость. Она меня знает как облупленного, я ее меньше, но оба мы, особенно теперь, в старости, понимаем, на кого мы можем положиться...

Кроме московского жилья у четы Аксеновых на Западе оставались две рабочие квартиры - одна в Вашингтоне, другая на берегу океана в Биаррице, по существу мастерская художника.

Годы шли, почти всем, кто пострадал из-за "Метрополя", время воздало. Писатели вернулись почти все, судьба отблагодарила их за преследования повышенным вниманием окружающих, увеличением тиражей книг, всеобщей любовью и востребованностью. Казалось, справедливость восторжествовала... Но кто вычислит, скольких замыслов, любвей и привязанностей, опыта, потерянной радости общения и недостатка в творческих связях может стоить художнику эмиграция?

"Как описать все не в письме, заменяющем все, что отнято в художестве, - жалуется в письме к Аксенову в Вашингтон Белла Ахмадулина из Москвы, - видеться, болтать, говорить и оговариваться, или надо всегда писать письмо Вам?.. Любимые мои и наши! Простите сбивчивость моих речей, моя мысль о Вас - постоянное занятие мое, но с чего начать, чем кончить - не ведаю"... Ее муж, художник Борис Мессерер, присоединяется, рифмуя: "Вот новый день, который вам пошлю/ оповестить о сердца разрыванье,/ когда иду по снегу и по льду/ сквозь бор и бездну между мной и вами".

"Васька, поздравляю тебя с днем рождения, - в другой раз пишет Белла Ахмадулина. - Я очень скучаю по тебе и, как всегда, переговариваюсь с тобой "через сотни разъединяющих верст". И позднее, когда уже тяжко хворала, ставила себе диагноз: "Душа - пересилила организм"...

Как ты оцениваешь американский период своей жизни? - спрашиваю Аксенова перед самым его возвращением в Россию. - Я имею в виду преподавание в университете, сочинительство, саму Америку.

Я отдал 21 год жизни "американскому университету", точнее, преподаванию рус-лита и своей собственной фил-концепции мальчикам и девочкам (иногда и почтенного возраста) из разных штатов и стран. Университетский кампус для меня самая естественная среда, но сейчас я уже подумываю об отставке. Где буду проводить больше времени, еще не знаю.

Вспоминаю более поздний наш разговор, когда он уже много времени проводил в Биаррице и в очередной раз вернулся в Москву. Традиционно мы сидим в ЦДЛ, попиваем соки и водичку. О том, как Василий Павлович "завязал", было много версий. На самом деле я уже излагала не раз, как лично была свидетелем его беседы с врачом, мгновенно остановившей его возлияния. Сегодня он мог отведать бокальчик вина, не более.

Аксенов делил себя, свое время на несколько равноправных кусков. "Мы живем на два дома, - объяснял он, - в Вашингтоне и в Москве. Сейчас к этому еще присоединился маленький домик в Стране Басков. Постоянно забываешь, где оставил свитер или штаны. "Майя, ты не знаешь, где мой костюм, тот, другой?" А она отвечает: "А ты не помнишь, Вася, где мой плащ висит, на Котельниках или в Фэрфаксе?"

Почему во французской Биаррице тебе пишется лучше, чем в Москве?

Потому что в Биаррице за письменным столом у меня только один собеседник, - улыбается Аксенов. - В России слишком много собеседников, и я забалтываюсь. Порой у меня ощущение, что сочинительство и эмиграция понятия довольно близкие.

Ну уж. Но ты часто выглядишь абсолютно счастливым. Когда, в какие минуты это с тобой происходит?

В процессе написания романа, - крайне серьезно заявляет Аксенов. - Пока я пишу его, я абсолютно счастлив. Мне довольно грустно, когда я с ним прощаюсь. Понимаешь, в новом романе я создаю особенный мир и только из тех персонажей, которые мне интересны...

Не помню Аксенова небрежно одетым, в помятом костюме или застиранной рубашке. В его прикиде всегда "фирма", известные лейблы. Я объясняю его стойкое увлечение фирменным стилем, техникой, обворожительными женщинами теми лишениями в детстве, когда, быть может, подростком он стоял перед нарядной витриной магазина, подобно героям из сказки, мечтая о том, что когда-нибудь он тоже сможет все это купить. И смог, и купил.

А личная жизнь влияет на твое творчество? Факты биографии, аура сильного увлечения? Помнится, Юрий Нагибин говаривал: "Каждый мой роман - это мой ненаписанный роман". Для тебя тоже?

Согласен, что каждый состоявшийся роман (в данном случае любовное приключение) может стать ворохом увлекательных страниц. Но к этому стоит добавить, что несостоявшееся любовное приключение может стать ворохом еще более увлекательных страниц...

Думаю, что десятилетия после возвращения в Москву были самыми тревожными и плодотворными у позднего Аксенова. Неиссякаемая творческая энергетика (он писал почти по роману в год), постоянное ощущение востребованности и осознания того, что уже нет прежнего куража... Казалось, присутствие Аксенова в нашем искусстве и жизни, как и в светской хронике, непреложно, неоспоримо. Если б знать?

Не было длительной болезни, недомоганий, особых нервных срывов или депрессий... Внезапность тяжелой, мгновенно парализовавшей его деятельность болезни, стала шоком для всех окружающих. Он не сумел стать старым. Природа сохраняла в нем потребность к сочинительству, внешнюю привлекательность и обаяние, выдающийся талант сочинителя. Еще в 75, он ежедневно включал в свой режим утренний джоггинг по Яузской набережной, напряженный ритм фаната джаза, легко попадал мячом в баскетбольную корзину, ежедневно планировал несколько страниц текста на "макинтоше".

В тот роковой день он ехал на машине, со своей редакторшей, когда вдруг мозг его отключился, он потерял сознание, машину занесло и только чудо спасло пассажиров от смертельного столкновения на проезжей части. Спутница вызвала "скорую", Василия Павловича поместили в Таганскую районную больницу, а потом в институт им. Склифосовского, где удалили мозговой тромб.

Последние месяцы он лежал в клинике Бурденко у академика А.Н. Коновалова. Сам Александр Николаевич и лечащий врач, невропатолог Владимир Найдин, сделали все, используя новейшие достижения мировой медицины, но все было бесполезно. Много месяцев он провел в состоянии комы, из которой уже не вышел.

Я возле него в бункере клиники Бурденко для "беспамятных". Невозможно поверить, что Аксенов лежит здесь так долго без сознания. Спокойное лицо, легкий румянец, почти нетронутая густая шевелюра. Тело мужчины, сохранившее, казалось, силу мышц и обаяние. Будто оболочка человека, из которого вынули личность, биографию, сильнейшие страсти. И я сижу рядом, перелистывая про себя страницы его жизни.

Вы поговорите с ним, Зоя, поговорите, - наставляла меня дочь Майи, очень любившая Василия Павловича, Алена. Это она безотлучно сидит рядом с ним по многу часов. Она уверена, что все равно это временно, он очнется и выяснится, что он все слышал, все, что ему транслировали, пока он был в коме. Следуя ее наставлениям, я гляжу на распростертое тело Аксенова, утыканное проводами, и рассказываю ему последние новости. Подробно излагаю пересуды вокруг "Таинственной страсти", которую он успел прочитать в "Караване историй" в усеченном виде. Бум восторгов и возмущений был вызван узнаваемостью прототипов, окарикатуренных в романе. Но автор об этом не думал. Ему писалось, полет фантазии уводил далеко от реалий. Некоторые обиды продлились и после кончины Василия Павловича. Его выдумки у нас с Андреем вызывали только умиление.

Я вспоминаю его в ту пору, когда еще была жива его мать - быть может, самый судьбоносный человек в становлении Аксенова-писателя. Как личность Василий Павлович был сконструирован из первых впечатлений костромского приюта для детей "врагов народа", затем - Магадана, где поселился в 12 лет с высланной матерью Евгенией Семеновной Гинзбург. По словам Василия Павловича, круг реальных персонажей "Крутого маршрута" (принадлежащего перу его матери) состоял из выдающихся людей того времени: репрессированных ученых, политиков, художников, образовавших своеобразный "салон", содержанием которого были рассуждения на самые высокие темы. Влияние этих рассуждений на детское сознание трудно измерить.

Еще в молодости, - говорит он, - у мамы появилась склонность создавать вокруг себя своего рода "салон" мыслящих людей. Первый такой салон, в который входил высланный в Казань троцкист профессор Эльвов, стоил ей свободы.

Читатель "Крутого маршрута" найдет такой гинзбурговский салон в лагерном бараке. В послелагерной ссылке, в Магадане, возник еще один салон, уже международного класса... Советский юнец Вася Аксенов просто обалдел в таком обществе: "Никогда не предполагал, что такие люди существуют в реальной советской жизни... Мы с мамой сразу подружились. Она открыла для меня один из главных советских секретов, существование "Серебряного века". Кроме того, она познакомила меня с кумиром своей молодости, Борисом Пастернаком.

К окончанию школы я знал наизусть множество его стихов, которых нигде тогда нельзя было достать в печатном виде... Кроме того, я научился у нее, как хитрить с властью, то есть как находить в "советских людях" человеческие качества".

Был короткий период, когда мне довелось довольно тесно общаться с Евгенией Семеновной Гинзбург. Она жила в Переделкино на даче киносценариста Иосифа Ольшанского. Ее крыльцо сливается с березами и соснами обширного участка. На этом крыльце она прочитала мне заключительную главу "Крутого маршрута", который после ее кончины остался документом эпохи...

В эту пору влюбленная в него Майя почти ежедневно приезжала в Переделкино. Мы уже знали, что Евгения Семеновна смертельно больна самой страшной болезнью века, для стабильности ее состояния нужны были витамины, овощи, фрукты. Майя привозила свежевыжатый сок моркови и что-то еще, что сама готовила. Они сблизились накрепко, что сыграло не последнюю роль в женитьбе.

У самого Аксенова были необыкновенно близкие отношения с матерью. Его любовь к ней, готовность взять на себя самые тяжелые ситуации - редкостный дар. И, быть может, великим подвигом сына было его путешествие с матерью на машине по Европе в последний год ее жизни. Скрывая отчаяние, он исполнил мечту Евгении Семеновны и воздал то, что не по праву отняла у нее жизнь. Свой последний путь она проехала с сыном, общалась с друзьями во Франции, Германии, наслаждалась подлинниками мировых шедевров в музеях. Они уезжали и возвращались в Париж, в ту же гостиницу, где была я, - L Eglon (Орленок), чьи окна выходят на кладбище Монпарнас. Я наблюдала их последний праздник и то, как оба были счастливы!

Ее хоронили в промозглый майский день 77-го года, хлестал дождь, народу было немного. Бросилось в глаза, что не было и тех, кто обязательно бы присутствовал, если б не дождь.

Аксенов держался мужественно, время от времени отворачиваясь от скорбящих, прижимался лицом к дереву, плечи его вздрагивали. Для него навечно уходила та часть его бытия, которая связана была с его семьей, попавшей под каток сталинского времени. Он прощался с матерью, ставшей тем судьей и адвокатом его жизни, которого никто уже не заменит.

Надеюсь, что на родине все-таки не вырастет снова тот сапожище, что когда-то дал мне пинок в зад, - смеется он.

Если бы ты не писал, то что бы делал? - спрашиваю его.

Честно говоря, даже не представляю себе такой ситуации...

Сейчас Василию Павловичу было бы восемьдесят лет.

Андрей Вознесенский - об Аксенове

"Уже 20 лет страна наша вслушивается в исповедальный монолог Аксенова, вслушивается жадно - дети стали отцами, села стали городами, проселочные дороги стали шоссейными, небеса стали бытом, "мода" стала классикой - но голос остался той же чистоты, он не изменил нам, художник, магнитофонная лента нашего бытия, - мы не изменили ему.

Аксенов - это магнитофонная лента, запись почти без цензур сегодняшнего времени - города, человека, души. Когда-то я написал ему стихи к сорокалетию... "Сокололетний Василий!/ Сирин джинсовый, художник в полете и силе,/ ржавой джинсовкой твой рот подковали усищи, Василий,/ юность сбисируй.../ О венценосное имя - Василий".

На Первом канале идет сериал «Таинственная страсть» по роману Василия Аксенова. Как складывалась личная жизнь и биография Василия Аксенова?

Семья Василия Аксенова. Отец – Аксёнов Павел Васильевич был председателем казанского горсовета, членом бюро Татарского обкома партии.

Мать – Гинзбург Евгения Семеновна была преподавателем Казанского Педагогического института, заведующей отделом культуры газеты "Красная Татария", автором мемуаров о сталинских лагерях, в том числе - "Крутого маршрута".

В семье было три ребенка: Василий, и брат с сестрой от первых браков родителей - Алексей и Майя.

В конце 1930-х годов, когда Василию Аксёнову исполнилось пять лет, его родители были арестованы, осуждены: мать приговорили к 10 годам тюремного заключения, отца - к высшей мере наказания, которая потом была заменена на 15 лет лишения свободы.

Майю и Алексея забрали на воспитание родственники, а Василий, как полный сирота, был направлен в Костромской детский дом для детей заключённых.

Через полгода дядя Аксёнова – Адриан Васильевич (брат отца) смог забрать Василия из детдома. Он вернулся в Казань, до 16 лет жил у своей тёти, восемь классов учился в средней школе № 19 им. В. Г. Белинского.

Когда Василию Аксёнову исполнилось 16 лет, он приехал в столицу Колымы – город Магадан, где находились его мать, Евгения Гинзбург. Их встреча описана Гинзбург в книге "Крутой маршрут".

После окончания школы Аксёнов отправился из Магадана, поступать в институт. В 1950 г. стал студентом Казанского медицинского института, а через четыре года перевёлся в Первый Ленинградский медицинский институт имени И.П.Павлова.

После института Аксёнов трудился терапевтом на карантинной станции Ленинградского морского порта. Затем Василий Аксенов работал в больнице Водздравотдела в поселке Вознесение на Онежском озере (1957–1958) и в Московском областном туберкулезном диспансере (1958–1960).

Первый литературный опыт Василия Аксёнова относится к студенческой поре.

С 1960 года Василий Аксёнов - профессиональный литератор.

В 1979 году Василий Аксёнов стал одним из организаторов и авторов бесцензурного альманаха "Метрополь", вокруг которого разгорелся бурный политический скандал. Двое авторов альманаха – Евгений Попов и Виктор Ерофеев – были исключены из Союза писателей СССР.

В знак протеста Инна Лиснянская, Семён Липкин и Василий Аксёнов заявили о своём выходе из союза писателей.

22 июля 1980 года Аксёнов выехал по приглашению в США, после чего его и жену лишили советского гражданства.

В 1990 году Василию Аксёнову было возвращено советское гражданство.

В 1992 году в свет вышла трилогия "Московская сага", которую в 2004 году экранизировали.

В 2008 году у писателя произошел инсульт. До 2009 года он пребывал в коме. Все это время рядом с ним находилась его любимая жена – Майя Кармен.

Личная жизнь Василия Аксёнова складывалась непросто.

Его первая жена - Кира Людвиговна Менделева (1934-2013), дочь комбрига Лайоша (Людвига Матвеевича) Гавро и внучка известного педиатра и организатора здравоохранения Юлии Ароновны Менделевой, основателя и первого ректора Ленинградского педиатрического медицинского института.

Вторая жена Аксенова - Майя Кармен. Когда они встретились, то были оба женаты.

Майя Афанасьевна (Змеул) Аксёнова родилась в 1930 году.

Её первым мужем был внешторговский работник Морис Овчинников. Через 3 года у супругов родилась дочь Елена. Но вскоре брак рухнул. Майя встретила известного режиссёра Романа Кармена и влюбилась.

Он ради неё бросил семью – развёлся с женой Ниной Орловой, с которой прожил 20 лет.

Майя Кармен окончила институт внешней торговли, работала в Торговой палате, в Америке преподавала русский язык.

В 1970 году в Ялте состоялось знакомство Майи Кармен и Василия Аксёнова. После этого Василий Аксёнов и Майя Кармен начали встречаться.

Майя Кармен не могла расстаться с мужем Романом Карменом. Лишь в 1978 году после его смерти любовники смогли легализовать свои отношения. Василий Аксенов развелся с женой Кирой.

В мае 1980 года Василий Аксёнов и Майя Кармен сыграли свадьбу. Отметили событие в Переделкино, на даче, где собрались близкие друзья.

У Василия Аксенова есть сын - Алексей Васильевич Аксёнов. Он родился в 1960 году, художник-постановщик.

Кроме того писатель воспитывал падчерицу Елену, дочь второй жены.

Летом 2008 года Елена внезапно умерла. Ранее в 1999 году погиб, выпав из окна, 26-летний внук Майи Иван.