Собеседник моисея. Гора моисея. Загадочная смерть Моисея

Вам никогда не хотелось прикоснуться к настоящей святыне, почувствовать величие вечных ценностей? А ваши грехи, ваши плохие поступки? Разве вам не хочется от них избавиться, чтобы начать новую, более правильную жизнь? Скажете, так не бывает? А вот и нет! Пройти тропой пророка, взойти на священную гору Синай – вот залог очищения от скверных мыслей, от грехов! Поверьте, что путешествие на вершину горы стоит того! Попробуйте, у вас все получится!

Что мы знаем о горе Моисея или горе Синай? Это гора, расположенная на полуострове Синай. На ней Моисею по окончанию поста, который длился 40 дней, были переданы Богом каменные скрижали, на которых были начерчены заповеди Божьи. На самом деле никто не сможет точно определить истинное место передачи этой святыни. Поэтому с 4 века нашей эры представители христианства и мусульманства традиционно почитают гору Синай, как священную гору Моисея.

На Синае жил христианский святой Иоанн Лествичник - игумен горы Синайской. Его главное произведение называется «Лествица», указывая на восхождение человека в Царство Небесное, земным подобием которого является подъем на гору Синай.

Эта гора стала целью христианского паломничества со всех уголков мира. Еще во 2 веке нашей эры монахи-отшельники стали искать святое место встречи Моисея с Всевышним, в результате ими была найдена гора Синай с терновым кустом у ее подножия. В 547 году императором Юстинианом Великим на горе был воздвигнут монастырь в честь святой Екатерины Александрийской.

Сегодня множество туристов стремится совершить путешествие на священную гору. Это в действительности невероятно интересно и познавательно.

Об экскурсии на Гору Моисея

Не стоит бояться, что восхождение будет вам не под силу, человек любого возраста сможет достичь цели за два-три часа. Вам нужно лишь иметь комфортную одежду и особенно, удобную обувь . Кстати, на вершине горы холоднее, чем у ее подножия, поэтому возьмите с собой теплый свитер, ветровку, кроссовки, носки.

По библейской легенде, услышав Бога, Моисей сначала засомневался. Тогда Бог превратил его посох в змею и обратно. Затем Моисей положил руку себе за пазуху, и рука побелела от проказы. По новому повелению он сделал то же, и рука стала здорова. Тогда Моисей поверил в истинность происходящего.

Вся дорога наверх разделена стоянками,где туристы могут отдохнуть и перекусить. Если вам тяжело, не стремитесь успеть за своей группой, делайте привал столько времени, сколько вам нужно. Не бойтесь, что заблудитесь или потеряете группу, этого не случиться, ведь тропа на вершину Синая не пустует ни днем, ни ночью, толпы паломников и туристов движутся по ней круглосуточно. Так что вы можете спокойно присоединиться к любой другой группе, а наверху встретиться со своими.

Не поднимайтесь в быстром темпе, вы быстро устанете, можно арендовать у бедуинов верблюда, если вам это поможет. Обязательно должен быть с собой запас пресной простой воды, пейте ее побольше, дышите ровно и свободно. Учтите, что самый крутой и тяжелый участок дороги последний, почти у самой вершины, экономьте для него силы.

Когда вы очутитесь на вершине горы, вас поразит панорама рассвета, когда внезапно верхушки гор оживают, становятся золотистыми, начинают переливаться необыкновенными красками. Ради этого зрелища стоит претерпеть неудобства и трудный путь! Легенда гласит, что с человека, взошедшего на гору Синай и встретившего там рассвет, снимаются все его грехи.

Монастырь Святой Екатерины - один из древнейших непрерывно действующих христианских монастырей в мире. Он был основан в IV веке. Насельники монастыря - в основном православные греки.

При возвращении выбирайте не самый короткий, но крутой и опасный спуск, а тот, что более пологий, пусть он и длиннее. Бедуины станут предлагать провести вас коротким путем – не соглашайтесь, им просто нужны чаевые , а вы подвергнете свою жизнь реальной опасности. К тому же длинный путь займет у вас менее часа.

Приготовьтесь к тому, что весь подъем на гору будет происходить ночью, в полной тьме, и единственный свет будет светом фонариков. Многие представляют это восхождение как некое мистическое испытание, но не стоит пугаться – ведь то, что вы увидите на рассвете, заставит вас забыть обо всем! Вы навсегда запомните ночное звездное южное небо, силуэты величественных гор под первыми лучами солнца, свежий ветер, долетающий с их вершин – это такая необъяснимая сказочная красота!

Мы с женой были в июле это года в монастыре Святой Екатерины. После его посещения я вдохновился поиском и анализом информации о горе Моисея. Приведу ссылку на очень интересную статью с фильмами, где приводится как минимум две версии нахождения этого святого места. http://samasharm.ru/2013-gora-moiseya-4-10-svyatoj-dux.html
Вот и цитата из статьи: "Водимые ложным духом ошибаются в поисках истины. Библия говорит, что гора Синай находится в Аравии. (((Гал.4:25 «ибо Агарь означает гору Синай в Аравии»))) И действительно, в наши дни вокруг этого освящённого Богом места поставлен забор с колючей проволокой. Днём и ночью сторожа ведут наблюдение. Их вооружение уже не камни и стрелы, но автоматы и крупнокалиберный пулемёт…
Множество верующих в Бога становятся паломниками, что бы поехать в Египет на Синайский полуостров. Туристы проходят изнурительный ночной подьём к вершине горы, но которую сошёл Бог и где Моисею были вручены скрижали с десятью заповедями. Почему же тогда не исполняется Божье пророчество записанное в книге Библии? «…берегитесь восходить на гору и прикасаться к подошве ее; всякий, кто прикоснется к горе, предан будет смерти;» (Исх.19:12)"
В общем есть над чем поразмыслить. У кого какое мнение по этому поводу?
20.08.14 Иван

Не стоит воспринимать святые тексты буквально. Буквально там чушь написана. Да и не важно та это гора или нет. Важно что у тебя в голове
18.09.14 Alex

Добрый день всем!как не странно, мне трудно далось как-раз восхождения пологого пути 2/3 я прошла и взяла верблюда,на верху он уже 20 долларов.а по ступенькам я как будь-то воспарила.главное удобная обувь.у меня водянка ровно на всю пятку 5см в диаметре кроссовки были велики на размер(у нас был гид Дима хороший гид но очень быстро идет. Всем желаю легкого пути!!! и в феврале на верху минус.не несите собой много воды на верху она стоит 2 доллара.очень тяжело нести.
25.02.13 Галина

Гора Синай – место, где Господь явил себя пророку Моисею в неопалимой купине. А потом еще раз, уже на вершине горы, он говорил с пророком и дал 10 заповедей. Через 600 лет после Моисея на то же самое место пришел пророк Илия и тоже говорил с Богом. Оба этих пророка оказались собеседниками Христа во время преображения на горе Фавор. Сам Господь назвал эту землю священной, когда говорил из неопалимой купины, и даже приказал Моисею снять обувь.

С первых лет существования монашества у Синая начали селиться отшельники. Первый храм отшельникам был построен по приказу св. равноапостольной царицы Елены примерно в 320 году.

Высокие стены, которые защищают монастырь, возведены по приказу императора Юстиниана в середине VI века. Юстиниан был очень верующим человеком, и многое сделал для Церкви. Его духовником был преподобный Савва Освященный, которого он часто приглашал в Константинополь для участия в Соборах. Сам Юстиниан прожил несколько лет на Святой Земле, а также и здесь на Синайской горе. Он приехал сюда, застал эту пустыню с маленьким храмом в честь Неопалимой Купины.

К нему, как к Императору пришли поприветствовать его местные отшельники. Посмотрев их жизнь, он решил устроить здесь общежительный монастырь. Это совсем другой устав. Это не когда все живут раздельно и встречаются только в Храме на богослужении раз в неделю (особножительный устав), а когда братия живут вкупе, имеют общие послушания, общую трапезу, а главное, имеют совсем другой образ работы над собой – восходят на духовную высоту через смирение друг перед другом, послушание и т.д.

С VI века монастырь становится таким, каким мы его видим сейчас. Юстиниан строит соборный храм в честь Преображения Господнего, который с того самого времени ни разу никто не разрушал. Со временем Храм только благоукрашался, появился новый иконостас, новые паникадила, канделябры, и т.д.

Над обителью видится особая милость Божия, что даже недавняя революция в Египте не затронула монастырь.

Этой ночью почти все наши паломники поднимались на гору Моисея (или по-другому гора Хорив). Высота горы Моисея 2285 м над уровнем моря, подъем на нее от монастыря Святой Екатерины занимает около 2-3 часов. На вершину ведут две дороги: вырубленные в скале ступени (3750 ступеней) – более короткий, но и более трудный путь, и Верблюжья Тропа, проложенная в XIX веке. Для тех, кому путь не под силу – здесь часть подъема можно преодолеть верхом на верблюдах.

На вершине горы находятся православный храм Святой Троицы, где мы отслужили ночью божественную литургию.

Попав в подобные места человек осознает, что давно уже живет жизнью замусоренной, суетливой, которую он тратит в сущности совершенно бессмысленно, а потому и все достижения в ней – эфемерны и сомнительны. Здесь же он ощущает все величие вселенной и человека, как творения Божия. Здесь и молитва становится острее, как будто Господь становится ближе. Начинаешь испытывать и чувство благодарности. Здесь мысль о Боге – самая естественная мысль.

Среди тех самых гор, под теми самыми звездами, на которые смотрел Моисей, вы тоже удостоитесь откровения. Для каждого оно будет своим. Но в этих местах картины Ветхого Завета обретут реальность, а Моисей и Аарон перестанут быть лишь абстрактными персонажами из старинной книги.

Спуск с горы был более легким

Те, кто не поднимался на гору, причащались за Божественной литургией в монастыре. Последние 1700 лет в монастыре святой Екатерины Божественная литургия совершается каждый день. После завтрака и небольшого отдыха мы отправились к одному отшельнику — отцу Моисею .

Он пребывает на Синае уже 30 лет, из них 27 лет он живет как отшельник. Сам родом с острова Крит (Греция) и его духовником был недавно причисленный к лику святых старец Порфирий Кавсокаливит. Именно от духовника отец Моисей узнал о существовании Синая, и именно старец Порфирий благословил его приехать именно сюда. Вначале он жил в монастыре, а потом обнаружил этот разрушенный скит в горах, восстановил и назвал его в честь святого Иоанна Русского (мощи на о.Эвбея в Греции). Святой Иоанн Русский жил среди турок — мусульман и исповедовал своей жизнью христианство, так и горстка монахов монастыря святой Екатерины живет среди мусульманского народа.

Мы долго сидели в гостях у старца, который поил нас греческим горным чаем, отвечал на наши вопросы и давал наставления. Первое его наставление было: «Если вы работаете на земле, то это прекрасное лечение от всех психологических проблем».

Самое важное место в нашей жизни занимает истина, правда. Когда я был в армии (21 – 22 года), то помню, что впервые в моей душе возник вопрос: «Где я могу обрести истину?». Духовного пути в то время у меня не было. И в это время я пытался найти истину везде, читал различные философские книги, изучал другие религии – буддизм, йогу, везде пытался найти истину. Я с острова Крит. У нас на Крите две любимые вещи: свобода и истина. И всю мою жизнь я занимался поиском истины. И очень хотел обрести внутреннюю свободу в истине. Прошло время, я стал ближе к Церкви, понял, что Церковь ближе всего к Истине. Тогда я нашел духовника старца Фотия, затем старца Порфирия, которые и направили меня сюда.

Однажды в монастырь святой Екатерины вошла группа немцев. Примерно 35-40 человек. Мы с отцом Даниилом присматривали за ними в храме. Все в группе были протестанты. Но мы обратили внимание на одну женщину и подумали, что она православная. Мы отозвали ее в сторону и спросили: «Может быть вы православная?». И она действительно оказалась православной. Этот случай показывает, что благодать православной церкви видна на лице человека. Мы тогда очень сильно обрадовались, подвели её к ларцу, где хранятся все мощи, надарили ей всяких подарков…

Эту же самую радость я почувствовал сегодня, когда увидел все ваши лица. Я вас очень сильно благодарю за ту радость, которую вы мне сегодня доставили вашими светлыми православными лицами.

Наша Церковь – это не есть труд людей, это божественный труд. Это именно как раз то, чего жаждет душа человека, это и есть та самая Истина. Начиная от святого крещения эта истина светится сквозь лицо человека. Поэтому мы с вами все каждые день и ночь, каждый момент нашей жизни должны много благодарить за это Господа, за то, что у нас есть эта Истина. Вместе с этой благодарностью Богу у нас есть еще одна обязанность – мы должны нести эту весть в весь остальной мир. Лицо христианина обязано выражать радость и мир, которые являются дарами Святаго Духа.

И я еще раз хочу сказать как я рад, потому что практически все, кого я вижу сейчас перед собой, выражают на своем лице эту радость и мир. Все о чем мы говорим, это великий дар Божий и это касается не только лиц, ведь посмотрите какие в нашей Церкви святые, в XX-ом веке сколько святых было явлено и в России, и в Греции, и в Грузии, и в других странах. А где святость в Германии, в Англии, где святость Европы? Кроме недавно прославленных в Греции препп. Порфирия и Паисия, также готовятся к прославлению преп. Ефрема, преп.Софрония и многих других наших современников. Мы должны понимать, что та истина, которую дает нам Церковь, настолько ценна, что даже трудно ее осознать, это настоящее сокровище, которое есть у человека.

Нам никогда нельзя останавливаться, мы должны совершать каждый день новые шаги, чтобы постичь эту истину православия. Как любой воин на поле битвы, если он вдруг остановится, и опустит оружие, что случится? Он должен безостановочно бороться пока не полягут все его враги. Христос ждет от нас, чтобы мы были борцами, воинами до последнего дыхания, чтобы мы не сходили с поля сражения. Именно такими воинами были старец Паисий, преп.Серафим Саровский, старец Гавриил Ургебадзе (Грузия) и другие. Святые нам показывают дорогу, по которой мы должны следовать: это пост, молитва, всенощное бдение, регулярная исповедь, причастие – что и является нашим духовным оружием. Сколько мы совершаем стараний, усилий в этой борьбе, столько и Христос нам будет давать даров.

Христос обозначил нам самую ценность – любовь, любовь к Богу и любовь к ближнему. Для этого мы и находимся в борьбе, чтобы наша любовь возрастала. Куда бы мы не пришли, с кем бы мы не общались, наша задача – раздавать это добро и счастье, нести его в мир. Вы тоже можете понаблюдать так за лицами людей, чтобы опытно понять, насколько православные лица отличаются от других. Так же очень прошу вас, со всей любовью поминать нас, синайских монахов. Потому что для нас наступил очень тяжелый период. Среди нашей братии очень много уже пожилых и больных монахов, наш владыка Домиан находится в Греции в реанимации, и в монастыре совсем мало молодых и здоровых монахов, а монастырь большой и работы в нем много. Поэтому, пожалуйста, молитесь.

Затем отец Моисей отвечал на многочисленные вопросы паломников. Вот некоторые из них.

Вопрос: В Евангелии написано: «Не мечите биссер перед свиньями». Как же я могу делить людей на свиней и на хороших? Это же не правильно. В этом есть гордость и осуждение.

Отец Моисей: Проповедовать – это не дело мирян. Проповедь и такое разделение слушающих – это дело священников и монахов. А для мирян: если спрашивают, то должны ответить на вопрос и сказать: «Если ты хочешь знать больше, то иди к священнику». Главная проповедь – это проповедь в делах, не различая, для кого они совершаются. По добрым делам люди и узнают, что вы христиане и владеете истиной. Также проповедь, которую можно принести в мир – это смирение. Перед истинно смиренным человеком любой отступит и смирится. Еще одна вещь очень поможет – это умение молчать. Потому что большинство людей хотят больше высказываться чем слушать. Если мы, христиане, возьмем на себя эту роль, откроем наше сердце и будем терпеливо слушать и при этом молчать, то очень многим сможем помочь.

Вопрос: Часто наша память мешает нам жить. Как жить не прошлым, а настоящим?

Отец Моисей: Если у нас есть то, что мешает жить, то для этого есть исповедь. Очень важный духовный закон, о котором нам говорят все святые отцы: Не копаться в прошлом. То есть то, что прошло, оно уже прошло, если мы все осознали и исповедали, то в эту сторону даже и не нужно смотреть, надо жить настоящим моментом. Еще есть практическая помощь, которая помогает нам изгнать нежелательное из своей памяти, это помощь ближнему. То есть все время смотреть вокруг себя: с этим человеком надо поговорить, выслушать, этому что-то доброе сделать, здесь уделить время молитве…. Через творение добрых дел наш ум совершенно целиком будет погружен в настоящий момент. Труд и добрые дела не только исцеляют нас от прошлого, но даже и от психологических проблем. Когда Господь создал Адама и Еву, Он сказал: «Возделывайте райский сад». Они должны были трудиться с самого начала. С момента сотворения человека дана была заповедь о труде. Многие люди, может они и постятся и молятся, и исповедаются, и причащаются…, но не творят добрых дел. Поэтому не все с ними хорошо. Очень полезно быть все время занятым, потому что когда мы оставляем себе свободное время, то тут же придут помыслы, которые заполнят наше сознание и будут нами управлять. Труды помогут нам сохранить наш ум чистым. В Греции за последние годы стало много людей, которые кончают жизнь самоубийством. Некоторые потеряли работу, кто то просто не хочет работать, начинается повреждение ума и заканчивается все плачевно. В духовной жизни труд наряду с постом и молитвой очень важен.

Вопрос: Я много езжу по святым местам. А мои родственники меня не понимают и ругают, что я трачу деньги. Говорят: «Не молись за нас». А я все равно молюсь и заказываю требы.

Отец Моисей: Вы должны не только ездить по монастырям, но и пешком ходить. Делайте все в тайне от них. Самая главная наша задача – не превратиться в семье в проповедника. Мы можем молиться за них, можем делать добрые дела за них, но только с абсолютным молчанием, чтобы никаким образом они не могли догадаться. И ни в коем случае не поучать никого. Если мы молчим с нашими ближними, никто нас не будет беспокоить. У меня родной брат и сестра живут в Греции и в Церковь не ходят, и я совершенно ничего не говорю им. Один из величайших даров, которые человек имеет от Бога – это свобода. Господь как бы говорит: «Если ты хочешь, можешь идти в Церковь». Также в нашей Церкви есть такая заповедь: «Кто хочет кушать и тратить деньги, должен еще и трудиться». Поэтому деньги должны быть заработанные, мы не должны делать добрые дела за счет других. Когда мы хотим что-то сделать доброе для кого то, то не должны при этом обижать и своих ближних, свою семью.

Вопрос: С какого возраста нужно привлекать ребенка к Церковной жизни?

Отец Моисей: С самого маленького. Детей 3 -4-5 лет надо водить за ручку. После 8-ми лет ребенка нужно оставлять свободным. Мама говорит: «Я иду в Церковь. Кто со мной?». Кто хочет, тот идет. С самого маленького возраста им надо объяснять необходимость исповеди, даже до 7-ми лет. Важно дать понятие, что именно является грехом, научить его исповедоваться. И тогда, в подростковом возрасте если ребенок уйдет из Церкви, то зернышко, посаженное в детстве, обязательно даст ростки.

Вопрос: Как отличить истинную любовь от того чувства, что мы принимаем за любовь?

Отец Моисей: В мире настоящей любви не существует. Настоящая любовь – это только любовь Христа к нам. Людям часто кажется, что они кого-то любят, но, как правило, это влюбленность и привязанность. Часто это внешние впечатления. Любовь основывается на годах совместной жизни, на смирении, на прощении. И только пройдя через терпение, через много-много лет человек имеет право сказать что любит. Любовь – это великое добро, которое существует в жизни. Поэтому это то, зачем охотятся люди всю свою жизнь. Но при этом все забывают, что любовь нельзя просто взять и поймать из воздуха или поймать на дороге. Она есть результат постоянной борьбы и контроля над собой. Все люди на земле очень разные, не существует похожих и идеально друг другу подходящих людей. Поэтому если люди создают семью, то это труд, контроль над собой. И нужно не для себя искать того, что хочется, а стремиться искать в другом человеке его достоинства, и вести себя так, чтобы он еще более раскрывался. Поэтому Христос и посетил брак в Кане Галилейской и благословил само таинство Брака, потому что в Браке человек должен посвятить себя другому человеку для того, чтобы не отобрать у него свободу, а лучше узнать в нем образ Божий. Хорошо бы было, если бы мы своих детей с детства учили бы жизни в семье, в отношениях между братьями и сёстрами. Тогда бы все человеческое общество было иным. Также мы должны объяснять детям, что все люди – это одно целое. Потому что Господь дал каждому человеку свой образ Божий. Также как и Святая Троица: один Бог в трех Лицах. В одном человеке – много людей. Все человечество – это как один человек. Каждый из нас есть кусочек другого человека.

Вопрос: Когда лечишь человека, от чего больше зависит выздоровление? От промысла Божьего или от умения врачебного или от личности врача? И на что нужно врачу обратить внимание, чтобы лучше помочь больному. (Врач-психиатр) Отец Моисей: Самое главное, что может помочь, это любовь врача к пациенту. Любой человек испытывает психологические проблемы, когда чувствует, что его никто не любит. Кроме тех случаев, когда человек заболел по причине гордости (шизофрения). Тогда его нужно попробовать смирить. Очень важно понимать, что мы пред лицом Бога ничто. Человек может получить образование, владеть какими-то знаниями, и возомнить о себе, что он нечто из себя являет. Это ошибка. У меня есть один знакомый, который заболел очень тяжело душевно и много лет провел в кровати. Он был совершенно в беспомощном состоянии. И я у него спросил: «Ты сам понимаешь причину твоей болезни?». Он ответил: «Понимаю. Гордость». Врачу нужно разобраться, глядя на человека, который пришел, психологические проблемы возникли от недостатка любви или от гордости. В первом случае надо дать человеку максимум любви, во втором случае попробовать привести его к смирению. Одними лекарствами не вылечить. Для лечения других у врача должна быть прежде всего любовь. Если приходит человек потерявший работу, чувствующий себя на дне. Дайте ему максимум любви и объясните его семье, чтобы и они проявили к нему любовь. Еще одна вещь может помочь – попытаться найти человеку занятие, которое его отвлечет от сознания несчастного положения.

Вопрос: Один святой сказал: «Молитва – это начало вечной жизни». Что для мирян может быть началом вечной жизни? Только молитва или дела, или еще что-то?

Отец Моисей: Эпоха, в которую мы живем трудная. И очевидно станет еще труднее. Пускай у нас пропадет всё, но только не вера. Многие святые на этот вопрос: «Что является самым необходимым для нас?» — отвечали – «Вера, вера и вера». Если я могу сохранить веру, вера рождает молитву, вера рождает любовь и все остальные добродетели. «Когда Сын Божий придет на землю, обрящет ли веру на земле?».

Ответ: Я писатель, пишу книги. Вроде и не имею права поучать других. Но я через своих героев учу людей, как поступать в той или иной ситуации. Где тут истина?

На вопросы о детях в семье , старец ответил: Если отношения в семье между мужем и женой построены правильно – увидеть образ Божий в другом человеке, познать его, оценить его достоинства, дать ему свободу, любить его таким, какой он есть, … если есть эта настоящая любовь, то и дети им, в общем, не нужны. Часто желанием детей люди закрывают другие нерешенные проблемы. А когда дети появятся, будет еще хуже. Потому что в семье если нет нормальных отношений. Главное нужно научиться любить другого человека. Многие супруги, когда вымаливают детей, становятся несчастными. Или ребенок болеет, или становится не хорошим человеком,… Дает Бог детей, не дает, за все нужно благодарить Бога.

Все дети вообще сейчас страдают от родительского давления. Не давите на них. Детей можно научить только личным примером. А часто наши слова расходятся с нашими поступками. Что-то объяснять и внушать можно только до 7 – 8 летнего возраста. После этого можно воздействовать только личным примером. Так и сказать: «Сынок, ты уже большой, ты уже сам отвечаешь за свои поступки. Если тебе что-то не понятно, ты можешь у меня спросить. А так – решай сам».

Скит у отца Моисея настоящий оазис среди пустыни.

Вечером после службы мы посетили костницу. Костница и кладбище - расположены вне монастырских стен, рядом с садом. На кладбище имеется часовня святого Трифона и семь могил, которые используются неоднократно. По прошествии определённого времени кости извлекаются из могилы и помещаются в костницу. Единственным полным скелетом являются мощи отшельника Стефана, жившего в VI веке и упоминаемого в «Лествице» преподобного Иоанна Лествичника. Мощи Стефана , облачённые в монашеские одежды, покоятся в стеклянном киоте.

Мощи отшельника Стефана, жившего в VI веке и упоминаемого в «Лествице»

Останки прочих монахов разделены на две части: у северной стены сложены их черепа, а в центральной части костницы собраны их кости.

В отдельных нишах хранятся кости синайских архиепископов.

Продолжение следует…

Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)

Шрифт:

100% +

3. Гончарный круг неба

Вот уже неделя, как Моисей спустился со стадами в пустыню ближе к морю. Первые дни скучал по Сепфоре, вспоминал каждую мелочь с момента, когда после странной церемонии, совершенной звездочетом Итро в присутствии дочерей и верных ему людей, вошел с ней в большой шатер, поставленный вместо двух их палаток, украшенный коврами и драгоценностями. Вот же, кажется, дикое племя, а целомудрию у них могут поучиться аристократы великой Кемет: ни грубости, ни пьянства. После скромных угощений растаяли в темноте.

Лежа в тени распадка, Моисей как бы со стороны вглядывается в те горячие ночи.

Зрелище любви приковывает смесью жадного любопытства и сладко подавляемого стыда: оно обладает невероятной силой истекающей из тел жизненной энергии, полностью переходящей в наслаждение.

Первые дни, особенно ночи, в пустыне скучал по Сепфоре, но в какой-то миг, идя за овцами и глядя в небо, Моисей ощущает, как само присматривание места пастбищ расширяет взгляд, захватывает всегда небо, облака, вливает в душу пространство, делает ее счастливо растекающейся, разумно себя ощущающей частью его.

А главное, столь же погруженной в себя, как это пространство, облака, небо.

Вот и сейчас лежит он в тени распадка, лицом к небу, жует травинку, ощущая в себе тихую, ни с чем не сравнимую радость от желания взмыть в небо и знания, что это невозможно.

На совершенно чистом, голубом, впадающем в синеву небе рельефно отчетлива кипень кучевого облака, потрясающего своей выделенностью и отдаленностью.

Тишина вместе с подъемлющим ее пространством и леностью далей пробуждает чуткость, по которой тоскует вместе с редкими деревом и кустом душа Моисея.

И эта пробудившаяся и еще не осознанная чуткость – как предвестие готовности души познать суть, законы, тайну пространства и замершего времени.

Ощущение, что пространство само готовится, даже с нетерпением, к раскрытию себя в душе Моисея.

Далеко в море виден кораблик, по очертанию и мачтам явно египетский, медленно перемещающийся на запад.

И ощущает Моисей укол в сердце, и всплывают в памяти оставленные там дорогие ему лица, мать Бития, Яхмес, беспомощные перед безжалостно раскаленной мощью мира, отвесно падающей солнцем такой силы, что воздух темнеет.

Здесь же легкость Божьего созидания влечет к своей лениво-всемогущей тайне.

Ты как бы пасешь это небо, это пространство, даешь им, как овцам и козам, свободно перемещаться, предаваться отдыху, когда душа пожелает, насыщаться травой забвения.

Именно в состоянии кажущейся летаргии, в этом блаженном беспамятстве, внезапно пробуждается в душе твоей мгновенное и острое осознание тайны Бытия, которое в следующий миг исчезает, оставляя счастливо-горький привкус бездонного знания и не менее счастливую надежду на долгий путь к этому знанию, путь, подобный перемещениям по пустыне – от оазиса к оазису, – заметающий самое себя, ведущий тебя за нос, запутывающий собственные следы.

Лицезрение неба и облаков меняет законы времени.

Не успеешь оглянуться, как ночь сменяет день, но знание, потаенное, накопленное за день, протягивается в темень, и всплывший из колодца мира черпак луны обливает жидким, слабо мерцающим оловом края облаков, намеченные в душе точно такими, какими ты их предполагал.

В эти предосенние дни активны перемещения облачных масс на разных уровнях, в разное время, и небо представляет собой некий гончарный круг, где массы сырого материала истончаются, превращаются в ошметки. Но вот они вновь набухают, словно высасывают из голубизны воздуха эти колеблющиеся массы, на них наплывают новые, еще не обретшие форму облака, и все смешивается, разделяется, существует рядом, ожидает своей очереди, откладывается про запас, чахнет и оживляется вновь. Внезапно в массе облаков пробивается брешь, за которой вплотную стоит солнце, так что весь свет вливается через эту брешь и в глубине ее видятся иные дали, другие отощавшие или набухшие тяжестью облака. И возникает ощущение, что пространство за брешью столь бесконечно, что в нем есть место всем событиям, какие только могут возникнуть, народиться, развиться, и никогда им не будет тесно.

Когда ветер дует навстречу облакам, темным и перистым, они обретают форму вытянувшихся в полете птиц.

4. Вызов, призыв или отзыв?

Внезапно, как сухость в горле, охватывает тоскливое чувство скуки, заброшенности, одиночества. Вода, льющаяся в горло, не утоляет немедленного желания вернуться к шатрам мидианским, к Сепфоре.

И тогда Моисей, с рассвета не останавливаясь, идет долго, избывая в ходьбе сжимающую горло тоску, и возникает исподволь странная взаимозависимость мысли, движения стад, все увеличивающейся легкости шага и широко раскрывающихся вдаль пространств, нащупывается целительное начало пустыни, оказывается способно смягчить тоску и безотрадность своим медлительным всепоглощающим характером.

Дыхание становится легким, усиливается ощущение радости, раскованности, приближения к невидимому источнику, и оно во много раз сильнее чувства приближения к оазису или колодцу. Словно бы приближаешься к некоему духовному колодцу, хранящему в своей глубине свежесть жизни, грозящей и спасающей.

Бледнеет мираж юности каменным лабиринтом Кемет, голой геометрией пирамид и дворцов, и эта столь скучная на поверхностный взгляд пустыня, столь равная себе по зрелищной и смысловой скудости, оборачивается гордиевым узлом, который предстоит распутать, прикрытием чего-то глубинного, сосредоточенного в себе, как бы стеклянного наружу, но богато развернутого тайнами внутрь одиночества.

Мысль, образ, вначале возникающие как мираж, вслед за этим обретают облик идущего или отдыхающего человека, незнакомого, но весьма существенного в этой пустыне, и ореол миража возводит его на ступень ангела или привидения.

Кажется, в пустыне только и жаждешь общения. Но это вовсе не так. Объявшая душу путника сила одиночества заставляет двух видящих издалека друг друга уклоняться от встречи, ибо сосредоточенность каждого как бы на грани двух миров, внутреннего и внешнего, настолько сильна, что вторжение другого, да еще с такой же силой проникновения в оба мира, может лишь смешать с низменной суетой то единственное, невероятное сосредоточение. Это нельзя передать в человеческом общении. Это хранят в сосуде души на огромных ладонях пустыни, вечно раскрытых небу.

Затаенная и каждый миг поражающая необычность пустыни обещает столь много впереди, что скука ящерицей убегает под камень. Статичные иероглифы на листе пустыни вмиг оживают той же ящеркой.

Пытаешься поймать ее убегающий смысл за хвост.

Хвост остается в твоих руках, оборачивается знаком скорописи, врезающимся в сознание навечно следом, памятью ящерки, но мог быть и следом верблюда (буквой гимель), быка (буквой алеф), блеснувшего клинка (заин), сном о рыбе нильской (нун), жаждой воды – темной, донной сущности души (маим – мем).

Время здесь измеряется крупно: мерой ночи и дня.

Спрессованность времени в этих песках столь сильна, что все кажется оглохшим, как после грома.

Египет угнетал повторностью болот, рек, трав, деревьев. Тут впервые оглушающе беззвучно, пугающе эфемерно и смертельно всерьез стоит, как звенящий жар в стеклянной тишине, новое пространство.

И все же время нетерпеливо, а пространство лениво.

Время не присядет, как Моисей, среди стада, а пространство может долго сидеть на корточках или лежать, подобно Моисею, на спине и бездумно вбирать в себя синеву неба.

Но внезапно пространство это ощущается подступившим вплотную к сердцу бытием, незнакомым и изначальным.

И несет оно одновременно вызов и призыв, безмолвно, но настоятельно требующие отзыва.

И Моисей ощущает себя частью этого призыва, вызова, не зная отзыва.

Он как бы пасет бытие, сокрытое в едином корне этих слов, освобождая его в самом себе, догадываясь, что нельзя ускорить его раскрытие. Надо терпеливо ждать, быть может даже без надежды, что в единой воронке раскроются бытие и его, Моисея, со-бытие.

Иногда мысль эта оборачивается отчаянием, и пустыня кажется ему абсолютно равнодушной, глядящей сквозь него в какую-то дальнюю истинную вечность, а он, Моисей, песчинка, перекати-поле, прах.

Иногда же истинное присутствие жизни он ощущает лишь в безмолвии, необъятности, в затаившемся и оцепенелом взгляде пустыни, неутомимо уставившемся в него, Моисея.

Кемет нисходит из памяти безглазием, а пустыня играет с ним в гляделки.

Только вот глаза ее слишком огромны.

И кажется, следит она за каждым движением Моисея, удивляясь ему и изучая его: так мать, впервые узнав своего ребенка, следит, удивляясь и ожидая, что он еще такое выкинет, хотя все это знает изначально.

Оказывается, пустыня умеет воспитывать и приучать, к примеру вставать с первым предчувствием еще не возникшего света, вовсе не думая о времени.

Ощущать свое длящееся из мига в миг присутствие.

Учиться разомкнутости у неба.

Учиться счастливому ощущению жизни у воды, льющейся в горло.

Учиться темной сладости сна у звезд.

Еще более темной сладости любви – у женщины.

Учиться свободе у этой бескрайности, когда маленькая в сравнении с ней горстка шатров мидианских с красавицей женой сжимает его сердце, обручем окольцовывает его существование.

Пустыня, как ничто и никогда до сих пор, возвращает, восстанавливает его пребывание в жизни, и всегда – на грани исчезновения.

Но желание добраться до этой грани исчезновения устроено так, что стоит начать напряженно продвигаться в этом додумывании, как все расплывается на разные отвлечения и завершается сном, стирающим даже первое поползновение к этому додумыванию.

Когда спишь, говорит Итро, душа твоя улетает на небо и там блуждает в эмпиреях, встречая дорогих умерших, но опыт души у тебя земной, потому все свершается в знакомых земных ландшафтах, среди происшедших событий, и душа испытывает во сне муку, жадно пытаясь наклониться над краем неба.

Но удивляется Моисей иному: безоглядной смелости человека, в этой бескрайней пустыне погружающегося почти нагим, беззащитным, в глубь сна, не боясь встречи с умершими. Удивителен оптимизм человека, который под вечно давящей пятой своего завтрашнего исчезновения продолжает жить и действовать: уровень этого оптимизма вообще говорит о незаурядном явлении в живом мире.

Удивительно совпадает с внутренним покоем и равновесием этот неожиданный, исподволь просачивающийся свет между стрелами протянутых с юга на север темно-синих, густых облаков, подчеркивающих своей густотой печально-светлую, оранжевую ясность неба.

5. Сны

Моисей научился погружаться в долгие сны или падать камнем в короткий, как молния, сон, который особенно освежает и делает неожиданно острым взгляд на привычные и к тому же редкие вещи в пустыне, и чем он короче и молниеносней, тем яснее, сразу и вразлет, открывается некая страна, пространство, очеловеченное этим сном, внутри Моисея, в огранке его я, точнее, некой личности, не стесненной ни именем его, ни сутью, вольно растекающейся, изначально сливающейся с бесконечным пространством, без прошлого и настоящего, полностью вдвинутой в грядущее.

В течение длительного времени сны разделялись на нудно тянущиеся и все же изматывающие душу, ибо в каждый миг за нудью и скукой маячила краешком истинная тайна, в которой – всё и которая не раскроется вовек; сны дородовые, самые успокаивающие и баюкающие в своем вечном лоне его, некое бесполое создание, дремлющее в сладостном небытии, но уже знающее, что оно отмечено и обречено на бытие; сны-преследования с убийством египтянина и всяческими уловками, как этого убийства избежать.

Нередко снился один и тот же сон о водах: Моисей идет куда-то, не зная с кем, но несомненно чувствуя, что кто-то рядом. Идет среди дня, среди обычной суеты города. Вокруг много народа. Солнце на склоне неба, нежаркое.

Но вот по обочинам дороги начинает прибывать – слабо, но весьма заметно – вода. Прибывает непонятно откуда, и все начинают метаться, уходить в другие места, но везде, по всему пространству, между домами ли, холмами, исподволь набирает силу вода. Моисей поднимается на высокое строение – башню или пирамиду, а вода уже лижет подножье, прибывает и пребывает всюду – лужами, блестяще-зыбкой поверхностью, влажной землей, грязью, – вода угрожает и объединяет все. И главное, непонятно, откуда она, никаких не было предзнаменований, мир пребывает только в видимых глазу пределах, весь заливается ласковым ознобом тревоги и воды.

Иногда Моисей засыпает, как ныряет в бездну сна, но так и не удается достичь того дна, где сон теряет знаки времени, прочно переходя в вечность, и не стирается из памяти.

Бесполезны и попытки достичь абсолютных сводов сна, чтобы нырнуть под них, ибо оттуда не выберешься, как из-под скалы в глубине моря, не хватит дыхания. Но томление и тоска подобны тем водам в досознании, которые качают его сон, как покачивали корзину спасения, но на этот раз она подвешена к звездам, и изначальный исток, предвещающий раскрытие тайны Сотворения мира, двуедин тьмою и светом, ночью и днем.

Ночь и день – весы Сотворения мира.

Тихо, как овцы рядом в ночи, вздыхают человечьи стада, убегая от тяжкой реальности подневольного труда в грезы, возникающие из перегноя остаточной памяти об их предках, о собственном младенчестве, из мучающей их неясной жажды исхода куда-то, стиснутой двумя тисками – животным страхом перед гибелью и божественной вневременностью, непонятной им, но влекущей и устрашающей.

Колокольцы овец – это колокольцы ночи, это тихий звук иного мира, голос немого ветра, говорящего звуками этих колокольцев…

Сон в мире миллионноголов, одновременно стаден и одинок, несет иной мир, в котором связаны сны приближающихся к смерти стариков со снами только нарождающихся младенцев.

Идея сна гениальна.

Не только лицо, но и душа обожжена сном.

Можно заспать, но можно и выспать нарождающуюся историю мира, мощно ворочающуюся во сне.

Просыпается же он часто как от внутреннего толчка, чувствуя бестелесность, лишь потусторонняя легкость обозначает его присутствие в этой тьме, где сам себя не видишь, и никакая мысль не отягчает его сознание, но весь он как сосуд скудельный, хрупкий, пустой, готовый к принятию чего-то высшего, что и есть его сущность, но пока это – не явное, он пуст, легок и как бы вовсе не существует. Волосы шевелятся на голове, хотя в ночи жаркое и полное безветрие.

И все это, ощущаемое как ничто, ожидающее наполнения последней истиной, творится в темноте. Иногда будит его в великой этой пустоши гул множеств, движение, угроза. Что-то словно бы свершается совсем рядом – только в ином измерении – как фата-моргана. Но это более реально, чем просто остекленевшие зеркала миражей, это почти на грани схватываемой на ощупь реальности, которая столь же неожиданно проваливается в великую тишину.

И только Небесный воз, млечный, как пена моря, мириадами звезд, подобных песчинкам замершего света, чудится знаками этого потайного движения, небесным отпечатком этого гула.

Сны такие угнетают, воспринимаются как предупреждение, знак то ли будущих бедствий, то ли свершений, они сбивают с толку, вторгаясь в размышления Моисея грубо, не ко времени.

И все время хаотичный поток снов как бы вершится в некоем кольце, за пределы которого невозможно вырваться.

Однажды Моисей вскакивает со сна в страхе.

Посреди ночи слышится какой-то вселенский вздох, пробегающий морщью и мощью по просторам пустыни, невыразимый вздох самого Творения, не выдерживающего тяжести собственной печали, называемой вечностью.

6. Собеседник

Далеко уходит Моисей на юго-восток, пася овечьи стада Итро. Вспоминает жену свою, красавицу Сепфору, с неизменным теплом и любовью.

Но главный собеседник Моисея – пустыня.

Этот отсутствующий и в то же время наличествующий собеседник обладает удивительными качествами.

Не переча, проявляет упрямство.

Не споря, опровергает твои доводы.

Более того, воспринимаясь пустотой, невероятно объемен и влекут.

Не навязывается, но и не отстает.

Беспредельно податлив, но в любой миг обозначает границу, на которую твое любопытство натыкается как на стену. С нескрываемым милосердием, более похожим на насмешку, следит за тем, как твое любопытство пытается пробить брешь в этой стене.

Может обозначиться как некое озарение. Может вовсе подолгу не откликаться, но его отсутствующее присутствие ты ощущаешь всегда.

Вернее даже, не ощущаешь, а всегда готов к его явлению, злясь и понимая, что большего тебе не дано.

Во сне ты можешь даже как-то физически ощутить его отсутствие, но всегда за краем зрения.

Собеседник этот ведет себя как законченный простак, но за его пустым, как бы отсутствующим взглядом, лишенным всяческой мысли, скрывается абсолютное знание.

Настолько он нищенски прост, подобно самой сути Сущего, настолько связан с ним, как бывают накрепко связаны с родным очагом и самыми близкими, что хитроумные строители пирамид кажутся неизвестно откуда возникшими перекати-поле, лишенными привязанности и пуповины, хотя, казалось, навеки вросли в землю.

В конце концов своим поведением он дает понять, что просто щадит тебя, ибо жадность твоего любопытства ставит под угрозу твое же существование.

Он достаточно ясно намекал, что твое лицо, как форма преходящего праха, его не интересует. Дать же тебе увидеть свое лицо означает – принести тебе смерть.

Но в то же время существует он только и абсолютно как твой собеседник. И зависит от тебя точно так же, как ты от него, хотя ты – прах, а он – вечность.

Снизойдя к тебе, он уже тем самым поставил себя с тобой на равных.

Более того, между вами установилась все более растущая взаимопотребность.

Диалог становится насущным и единственным доказательством существования мира.

Моисей ощущает, и не впервые, как смертное любопытство к собеседнику оборачивается упадком сил, отчуждением и опять… желанием сна. Но сон не служит преградой, ибо собеседник во сне еще более активен: вторгается, касается сонной жилы – нитянно пульсирующей, готовой в любой миг порваться жизни.

Присутствие собеседника во снах делает их откровением. Пусть оно мгновенно забывается, но оставляет надежду как еще один шаг к абсолютному познанию, к взаимопознанию и взаимочувствованию.

Во сне пришло, что, кроме внешнего повода к бегству – убийства египтянина, был глубоко внутренний повод: вырваться из каменных лабиринтов, из сжимающих стен, которые беспрерывно следили за ним, ибо он собственной своей сутью отверг их как собеседников, а они уж очень жаждали этого диалога.

Несостоявшийся диалог сменился слежкой, недоверием, подозрительностью простого тупого стражника у ворот Египта, весьма по-животному умеющего определить не столько чудака, сколько чужака, неисправимого и потому уже несущего угрозу этим стенам.

Выйдя в свое первое дальнее пастушеское странствие, Моисей вначале захлебнулся пустыней. И чтобы уцелеть физически и психически, стал отчаянно и с ходу рваться к собеседнику, и это подобно было карабканию по отвесной гладкой стене в бесконечном плоском пространстве.

Лишь потом пришло чувство предвкушения и предстояния этому диалогу, взаимораскрытие и неизвестно откуда взявшееся и становящееся все более устойчивым взаимодоверие.

Пустыня становится все более надежным и неотменимым собеседником.

До того как Моисей начал последовательно и упорно составлять облик и характер своего собеседника, еще не ощущая его формы, голоса или безмолвия, глазастости или безглазия, он словно бы вне связи с ним неосознанно сравнивает пустыню с Египтом.

В общем-то оба – фантомы.

Пустыня ирреально органична.

Египет ирреально иллюзорен и искусствен.

Сознание пустыни, постепенно вторгающееся в сознание Моисея, мифологично.

Сознание Египта – логично.

Египет живет в вяжущейся узлами сети засух и наводнений, празднеств и служений, царств и династий, эпидемий и вторжений.

Пустыня же всегда – переход, просвет из одного мира в другой, несет спасение иррациональностью и неотменимой верой в инстинкт.

Моисей вовсе не отрицает, что каменный лабиринт может быть для иных душ тем же спасением, но понимает, что этот лабиринт, сколько бы ни существовал, – конечен.

Пустыня же, прах – вечны.

При всей поначалу внешней скудости характер собеседника-пустыни сложен, капризен, заражает бесконечной леностью, чтобы внезапно опрокинуть навзничь хватающей за горло навязчивостью.

И Моисея пугает податливость его души этому собеседнику. Как же это? Ведь тот покушается на его изначальную свободу.

Но впервые в один из дней, когда все внутренние диалоги с собеседником выстраиваются в нечто четкое и полное силы, Моисей, добравшись до очередного и давно чаемого колодца, напоив овец, смыв с себя пыль и пот, отыскивает мимолетную тень, неожиданно, вначале даже испугавшись давно не слышанного им собственного голоса, кроме односложных звуков покрикивания на овец, начинает выговаривать вслух слова этих странных бесед с несуществующим, но изматывающим душу собеседником.

Удивительно: без всякого заикания.

Выговаривая их, Моисей не перестает удивляться собственному спокойствию, с которым принимает со стороны это явно кажущееся безумным, непривычно гладкое и велеречивое на привыкший к косноязычию слух говорение ни с кем.

Затем осторожно, словно боясь нарушить самому себе поставленный внутренний запрет, извлекает из пастушьей сумы чистый сверток папируса, пузырек чернил, перо, взятые у Итро, и пытается в четких и простых словах описать собеседника.

На следующий день прочитывает написанное: в общем-то неплохо. Но насколько это не идет в сравнение с историей Авраама, Исаака и Иакова, которая высится как эти вырастающие из песков то багровые, то иссиня-черные горы, своими острыми зубцами круто, неожиданно, причудливо, но органично сливающиеся с небом.

Если когда-нибудь ему откроется тайна Сотворения мира, несомненно именно там обнаружатся корни этих историй.

Но ведь без открытого Моисеем собеседника, без пустыни, не было бы этих историй.

Быть может, это и несравнимо, потому что в отношениях с собеседником наличествует изначальный изъян: собеседник-то нем, а текст мертв, пока не откроется глазу и душе читающего. За историями же, казалось бы мельком рассказанными, но со временем, исподволь, все более и более захватывающими душу, слышны живые голоса Мерари, Яхмеса, Итро.

Пусть голоса эти давно отзвучали, мимолетны, но родившая их, изошедшая из их душ обжигающая страсть одноразового и потому особенно драгоценного звучания делает эти истории, подобно подземным хранилищам воды, хранилищами бессмертия жизни.

Посреди бесконечной пустыни, в привычном, казалось приросшем к коже, куколе безмолвия и одиночества, неожиданно человеческий голос открывается насущной и отчаянной потребностью ощутить собственное присутствие в мире.

Вконтакте

Библеисты обычно датируют его жизнь XV-XIII вв. до н. э., в основном связывая с фараонами XVIII и XIX династий: Эхнатоном, Рамсесом II, Мернептахом.

Имя

Моисей - «извлечённый или спасённый из воды», по другим указаниям, оно египетского происхождения и означает «дитя».

Жизнеописание

Библейский рассказ

Основной источник сведений о Моисее - библейское повествование на . Его жизни и деятельности посвящены четыре книги (Исход, Левит, Числа, Второзаконие), составляющие эпопею .

Рождение и детство

Книга Исход повествует о том, что родители Моисея принадлежали колену (Исх.2:1). Моисей родился в Египте (Исх.2:2) в царствование фараона, который «не знал Иосифа» (Исх.1:8), бывшего первым вельможей при его предшественнике. Правитель усомнился в верности Египту потомков Иосифа и его братьев и обратил евреев в рабов.

Фредерик Гудолл (1822–1904) , Public Domain

Но каторжный труд не сократил численности евреев, и фараон приказал топить в Ниле всех новорожденных еврейских младенцев мужского пола. В ту пору в семье Амрама родился сын Моисей. Матери Моисея Иохаведе (Йохевед) удалось скрывать младенца у себя дома в течение трёх месяцев. Не имея более возможности его прятать, она оставила младенца в корзине из тростника и осмоленной асфальтом и смолою в зарослях тростника на берегу Нила, где его нашла дочь фараона, пришедшая туда на купание.

Поняв, что перед ней один «из еврейских детей» (Исх.2:6), она, однако, сжалилась над плачущим младенцем и по совету сестры Моисея Мириам (Исх.15:20), издали наблюдавшей за происходящим, согласилась позвать кормилицу-израильтянку. Мириам позвала Иохаведу, и Моисей был отдан своей матери, которая вскормила его.

«И вырос младенец, и она привела его к дочери фараона, и он был у неё вместо сына» (Исх.2:10).

Придворная карьера

Моисей вырос как приёмный сын в семье фараона, то есть в столице (вероятно Аварис).

Однажды Моисей пожелал посмотреть, как живут евреи. Из чего следует, что за всё время взросления из дворца он не выходил дальше рынка. Он был глубоко огорчён рабским положением своего народа: однажды в порыве ярости убил египетского надзирателя, жестоко обращавшегося с рабами-израильтянами, и пытался помирить ссорящихся между собой евреев. Фараон узнал об этом и Моисей, опасаясь наказания, бежал из Египта в землю .

Семья

Моисей, бежав из Египта в землю Мадиамскую, остановился у священника Иофора (Рагуила). Жил у него и занимался животноводством.

Там он женился на дочери Иофора Сепфоре. Она родила ему сыновей Гирсама (Исх.2:22; Исх.18:3) и Елиезера. (Много позже Моисей собрал многотысячную армию и истребил мадианитян, народ своей жены.)

Ciro Ferri (1634–1689) , Public Domain

Вероятно, имел ещё одну жену, после Исхода евреев из Египта. В книге Числа упоминается, что его упрекали сестра Мариам и брат Аарон, что его жена - эфиопка по национальности. Но была ли Сепфора чернокожей, или у Моисея было две жены - об этом идут споры со времён написания Библии.

Откровение

unknown , Public Domain

Упорство фараона подвергло страну ужасам «Десяти казней египетских»: превращению вод Нила в кровь; нашествию жаб; нашествию мошек; нашествию песьих мух; мору скота; болезни на людях и скоте, выразившейся в воспалениях с нарывами; граду и огню между градом; нашествию саранчи; тьме; смерти первенцев в семьях египетских и всего первородного из скота. Наконец, фараон разрешил им отлучиться на три дня, и евреи, взяв скот и мощи Иосифа Прекрасного и некоторых других патриархов, ушли из Египта в пустыню Сур и начался .

Исход

Бог показывал им путь: перед ними он шёл днём в столпе облачном, а ночью в столпе огненном, освещая путь (Исх.13:21-22). Сыны Израиля двинулись в путь, чудесно перешли через , которое расступилось перед ними, но потопило погоню. На берегу моря Моисей и весь народ, в том числе его сестра Мириам, торжественно воспели благодарственную песнь Богу.

Он повел свой народ в обещанную через Синайскую пустыню. Сначала 3 дня они шли пустыней Сур и не находили, воды кроме горькой (Мерры), но Бог усладил эту воду, повелев Моисею вложить в неё указанное им дерево. В пустыне Син Бог послал им множество перепелов, а затем (и в течение всех следующих 40 лет блужданий) ежедневно посылал им с неба .

Francesco Bacchiacca (1494–1557) , Public Domain

В Рефидиме Моисей по повелению Божию извёл воду из скалы горы Хорива, ударив в неё своим жезлом. Здесь на евреев напали , но были побеждены при молитве Моисея, который во время битвы молился на горе, воздевая свои руки к Богу (Исх.17:11-12).

John Everett Millais (1829–1896) , Public Domain

В третий месяц по выходе из Египта израильтяне подошли к горе Синай, где Бог дал Моисею правила, как нужно жить Сынам Израиля, а потом Моисей получил от Бога каменные с , ставшими основой Моисеева законодательства (Торы). Так Сыны Израиля стали настоящим народом - . Здесь же, на горе, получил указания о постройке Скинии и законам богослужения.

José de Ribera (1591–1652) , GNU 1.2

Здесь он прожил следующие 40 лет. Моисей дважды всходил на гору Синай, оставаясь там по 40 дней.

Во время его первого отсутствия народ страшно согрешил: сделал Золотого тельца, перед которым евреи начали служить и веселиться. Моисей в гневе разбил Скрижали и уничтожил тельца (Семнадцатое тамуза). После этого опять на 40 дней он вернулся на гору и молился Богу о прощении народа. Оттуда он вернулся с осиянным светом Божьим лицом и был вынужден прятать лицо под покрывалом, чтобы народ не ослеп. Через полгода была сооружена и освящена Скиния.

Rembrandt (1606–1669) , Public Domain

В конце странствования народ опять стал малодушествовать и роптать. В наказание Бог послал ядовитых змей, и когда евреи раскаялись, повелел Моисею воздвигнуть для их врачевания.

Benjamin West (1738–1820) , Public Domain

Несмотря на великие трудности, Моисей остался служителем Божиим, продолжал вести избранный Богом народ, учить его и наставлять. Он возвестил будущее , но в Землю обетованную не вошёл, как и Аарон, из-за греха, совершённого ими у вод Меривы в Кадесе - Бог разрешил им ударить в скалу жезлом и высечь источник, а по маловерию они ударили не 1 раз, а 2.

Смерть

Моисей умер перед самым входом в Землю Обетованную. Господь перед смертью призвал его на хребет Аварим:

«И взошёл Моисей с равнин Моавитских на гору Нево, на вершину Фасги, что против Иерихона, и показал ему Господь всю землю Галаад до самого Дана.» (Втор.34:1). Там он и умер. «Погребен на долине в земле Моавитской против Беф-Фегора, и никто не знает погребения его даже до сего дня.» - Втор.34:6

Своим преемником по указанию Бога он назначил Иисуса Навина.

Жил Моисей 120 лет. Из которых 40 лет провёл в странствиях по Синайской пустыне.

Античная традиция

Упоминания Моисея греческими и латинскими авторами не свидетельствует об их знакомстве с Библией. Согласно Манефону, он первоначально звался Осарсиф из Гелиополя. По Херемону, его звали Тисифен, он был современником Иосифа, которого звали Петесеф. Тацит называет его законодателем иудеев. Источник, использованный Помпеем Трогом, называет Моисея сыном Иосифа и отцом Арруаса, царём иудеев.

По свидетельству , он был сделан начальствующим над египетским войском против эфиоплян, вторгнувшихся в Египет до самого Мемфиса, и с успехом поразил их (Древ. кн. II, гл. 10).

Египетские источники

Древнеегипетские письменные источники и археологические находки не содержат никаких сведений о Моисее.

Моисей как автор

Ортодоксальные иудеи считают, что Тора была дана Моисею Богом на горе Синай, после чего, он, спустившись и увидев, как евреи поклоняются золотому тельцу, в гневе разбил скрижали. После этого, Моисей вернулся на вершину горы и написал заповеди сам. Однако ученые считают, что этот памятник письменности был написан в V в. до н. э., на основе нескольких более ранних памятников.

Согласно реформистской Документальной гипотезе, у Пятикнижия несколько авторов, которых они различают по некоторым признакам.

Фотогалерея

Годы жизни: XIII век до н. э.

Полезная информация

Моисе́й
ивр. משֶׁה‎
транслит. Моше́
досл. «взятый (спасённый) из воды»
араб. موسىٰ‎‎
транслит. Муса
др.-греч. Mωυσής
лат. Moyses

Моисей в мировых религиях

В иудаизме

Моисей - главный пророк в иудаизме, получивший от Бога Тору на вершине горы Синай. Считается «отцом» (главным) всех последующих пророков, так как уровень его пророчества является наивысшим из возможных, как сказано: «Если и есть у вас пророк, то Я, Господь, в видении открываюсь ему, во сне говорю Я с ним. Не так с рабом Моим Моше, доверенный он во всём доме Моём. Устами к устам говорю Я с ним, и явно, а не загадками, и лик Господа зрит он.» (Чис.12:6-8).

В христианстве

Моисей - великий пророк Израиля, по преданию, автор книг Библии (Пятикнижия Моисея в составе Ветхого Завета). На Синайской горе принял от Бога Десять заповедей.

В христианстве Моисей считается одним из важнейших прообразов Христа: как через Моисея явлен миру Ветхий Завет, так через Христа в Нагорной проповеди - Новый Завет.

Во время Преображения на , с Иисусом были пророки Моисей и Илия.

Икона Моисея входит в пророческий чин русского иконостаса.

Филон Александрийский и Григорий Нисский составили подробные аллегорические толкования жизнеописания пророка.

В исламе

В мусульманской традиции имя Моисей звучит как Муса́.

Он - один из величайших пророков, собеседник Аллаха, которому был ниспослан Таурат (Тора).

Муса - пророк в исламе, один из потомков пророка Якуба. Он родился и некоторое время прожил в Египте. В то время там властвовал Фираун (Фараон), который был неверующим. Муса убежал от фараона к пророку Шуайбу, который в это время владел Мадьяном.

Моисей и фараон Исхода: Версии

Существует несколько версий, относительно того, когда Моисей, собственно, жил и когда совершил эти очень важные для еврейского народа поступки.

Гипотеза о полной мифичности Моисея и Исхода евреев из Египта в настоящее время не поддерживается большинством учёных и историков, хотя: «доказательств историчности фигуры Моисея нет»

Моисей и Мернептах

Смутные годы царствования Мернептаха гораздо больше подходят к ситуации, описанной в «Исходе». Сомнительно, чтобы такой фараон, как Рамсес II, дал уйти израильтянам. Ослабление империи началось лишь при его сыне Мернептахе.

Характерно, что о «фараоне-гонителе» Библия говорит как о царствовавшем «долгое время». А как известно, царствование Рамсеса II было одним из самых продолжительных в истории Египта (65 лет). Исход, согласно Библии, происходит именно при сыне этого долговечного фараона.
Библия повествует: «восстал в Египте новый царь, который не знал Иосифа», и приказал евреям построить для египтян города Пифом, Раамсес (1278 до н. э., новая столица Египта, заменившая Аварис - находящуюся в 1 км от него столицу Египта XV династии гиксосов), и Септуагинта добавляет третий город - Гелиополь. Название города Раамсес логично, если перед этим правил Рамсес II и город восславлял долгое время его правления. Моисей жил в царском дворце (в столице Аварис), вблизи от стройки, где и убил надсмотрщика. Из этого города (Исх.12:37) евреи и пошли на восток в Сокхоф. Указанное в Библии число ушедших евреев - «600 тыс. мужчин», не считая женщин и детей (Исх.12:37), превышало население Авариса втрое, что заставляет обратить внимание на Папирус Ипувера, описывающий гражданскую войну египтян с «азиатами» (гиксосами) и предположительно «десять казней египетских».

О чём же говорит ? Ответа может быть два. Во-первых, преследование Израиля могло быть частью карательной кампании Мернептаха против азиатов: ««Вышли сыны Израилевы вооружённые из земли Мицраим (Египта)»» (Исх.13:18). Возможно, у берега моря произошло вооружённое столкновение, при котором особые обстоятельства помогли Израилю уйти от погони. Заявление о том, что Израиль разгромлен, можно легко истолковать как обычное преувеличение победных гимнов. То же самое можно сказать и о песне Моисея.

Второе объяснение можно найти в кн. 1 Паралипоменон. Там рассказывается, что в начале пребывания Израиля в Египте эфраимиты совершили поход в Палестину и, несмотря на ряд неудач, основали там несколько городов. В Быт. 34 говорится о том, что израильтяне завоевали город , который впоследствии при вторжении в взял мирным путем и сделал своим центром. Тот факт, что какая-то часть Израиля оставалась в Ханаане и после переселения Иакова в Египет, подтверждается упоминанием в военных анналах Тутмоса III (1502-1448) палестинской местности Иаковэль.

Библия повествует о том, что новый фараон боялся, как бы евреи не вступили в союз с его противниками. Вполне вероятно, что здесь имелись в виду соплеменники из Ханаана, которые в год Исхода были разгромлены Мернептахом. После завоевания Ханаана оба потока израильтян слились в одно целое, а так как «Моисеево ядро нации» отличалось большей духовной силой, оно подавило более примитивных израильтян Ханаана. Антагонизм Израиля и Иуды может быть отголоском этой изначальной двойственности народа.

К вышеизложенным выводам пришли уже вскоре после находки стелы Мернептаха. И в настоящее время эта точка зрения постепенно утверждается.

Существуют предположения, что доброй принцессой была Термутис, дочь Рамсеса II.

Осарсиф

Осарсиф - предполагаемое имя Моисея в древнеегипетских источниках. Упоминается эллинистическим историком Манефоном в несохранившемся труде «История Египта», который цитирует Иосиф Флавий в полемическом сочинении «Против Апиона».

Моисей и Эхнатон

Существует версия, согласно которой, Моисей унаследовал идею монотеизма у египетского фараона Аменхотепа IV Эхнатона (правил приблизительно в 1351-1334 годах до н. э., XVIII династия), известного своими религиозными реформами и попытками перевести Египет в монотеизм. Вероятно, Моисей жил уже после Эхнатона.

Существует противоположная точка зрения, которая заключается в том, что наоборот, фараон Эхнатон позаимствовал идею единобожия у поселившихся в Египте евреев, которые благодаря Иосифу занимали очень высокое положение в государстве. Вражда египтян против евреев, приведшая к исходу евреев из Египта, началась, собственно, с неудачной попытки насадить в Египте монотеизм.

Моисей, Тутмос II и Сенмут

Существует также любительская гипотеза, что принцессой-усыновительницей была Хатшепсут, дочь Тутмоса I (XVIII династия), известная впоследствии как женщина-фараон. Моисеем был фараон Тутмос II и/или Сенмут, архитектор и возможный любовник Хатшепсут. Автор гипотезы этим объясняет отсутствие мумии в гробнице Тутмоса II, отличие изображений в ней от типично египетских, и наличие на статуе Тутмоса II не египетских, а еврейских антропологических признаков. Предполагает, ссылаясь на большие неясности в царской генеалогии эпохи Тутмосов-Аменхотепов, что фараоны имели двойные имена, то есть один и тот же фараон мог носить имя «Аменхотеп» и титул «Тутмос», и, следовательно, фараоном правившим при взрослении Моисея был Яхмос I, а фараоном правившим после Исхода был Аменхотеп III, чьим первенцем (умершим при «десяти казнях египетских») был Тутанхамон.

В искусстве

изобразительное искусство:

Моисей (Микеланджело)
Моисей (фонтан в Берне)

литература:

Поэма И. Я. Франко «Моисей»
Зигмунд Фрейд написал книгу «Моисей и монотеизм» (З.Фрейд: Этот человек Моисей), посвященную психоаналитическому исследованию жизненного пути Моисея и его отношений с народом.

Джоаккино Россини, опера
Арнольд Шёнберг, опера
Мирослав Скорик, опера
Негритянская песня «Go Down Moses»

кинематограф:

Персонаж на imdb.com
Мультфильм «Принц Египта»
Фильм «Пророк Моисей: Вождь-освободитель»

Иконопись

Иконописные подлинники дают такое описание внешности пророка Моисея: «Великий старец 120 лет, еврейского типа, благонравный, кроткий. Плешив, со средней величины бородой прядями, очень красив собою, телом мужествен и силен. Носил нижний хитон синего цвета, с разрезом спереди и подпоясанный (ср.: Исх. 39:12 и след.); сверху - ефод, т. е. длинное полотно с прорезом посредине для головы; на голове - покрывало, на ногах - сапоги. В руках у него - жезл и две скрижали с 10 заповедями».

Кроме скрижалей изображали и свиток с надписью:

«Кто есмь аз, яко да пойду к фараону царю египетскому, и яко да изведу сыны израилевы от земли египетския» (Исх. 3:11).
Иногда приводится другой текст: «Помощник и покровитель бысть мне во спасение; Сей мой Бог и прославлю Его, Бог Отца моего и вознесу Его» (Исх. 15:1).

Существует также традиция изображать пророка еще достаточно молодым («средовеком»): это иконы с изображением пророка при Купине неопалимой, изувающим сапоги от ног своих (Исх. 3:5), или получающим от Господа скрижали.

Ооо, это моя любимая пустыня! :-) Как же явственно здесь присутствие Божие!!! Если оторваться от группы и скрыться на горной тропе, чтобы остаться в уединении, молчании и созерцании всего окружающего, впечатления фантастические! Это живая ТИШИНА. В которой БОГ. И ликование души. Бывает, завернешь за уступ, окинешь взором открывающиеся виды - и такое впечатление, что это ожившие строки из рассказа о пророке Илие, скрывавшемся здесь. Как будто ещё миг назад здесь была буря, землятресение и огонь, плавящий камни. Но не в этом был Бог. А теперь чувствуешь веяние тихого ветра - и Божие присутствие в этом. Здесь всё безмолвно свидетельствует о славе Божией, и даже камни вопиют об этом. Но это и не требуется, сердце само видит и знает. Потрясающе: сядешь на камень, погрузишься в себя, а вокруг времени как будто нет, оно здесь вообще никак не ощущается. Только движение солнца показывает, что время всё-таки течёт. А кажется, что остановилось. Невероятно...
Правда, в это посещение мой подъем на гору оказался под вопросом. На пути из Израиля в Египет я ужасно простыла под кондиционером в автобусе. Ещё утром в Иерусалиме была здорова, а вечером на Синае - уже глубоко больна всеми следствиями простуды (горло, кашель, насморк, дикая слабость и т.д.). Лекарств почти не осталось (израсходовала за две недели, т.к. тоже пыталась заболеть). Оставалось терпеть пару дней до дома. Но как же быть на Синае и не взойти на гору Моисея?! Батюшка с гидом меня утешали, что ничего, в течение дня на святой горе всё пройдет:) Я в общем тоже питала такие надежды, ответив: "Да будет мне по вере вашей!" :) То есть на гору я, конечно же, пошла, в состоянии нестояния. Болезнь хотя и не отпустила, но действительно весь день на горе я чувствовала себя намного легче и лучше. А вечером, после спуска, с нами случилось ещё одно интересное событие, совершенно неожиданное, - посещение скита на склоне горы (напротив монастыря), где подвизается монах-отшельник.

монастырь св.Екатерины

подъем на гору Моисея по монашеской тропе

На склоне горы напротив монастыря св. Екатерины находится скит св. Галактиона и Епистимии. Он очень древний, отшельники подвизались там ещё с первых веков. А в 20 в. некоторое время жил в этом скиту старец Паисий Святогорец.

Скит зеленеет на склоне:) За все разы, которые я была на Синае, только видела его вот так, издали, но попасть туда не представлялось возможности в силу ограниченности времени. А в этот раз так сложилось, что попали в гости к живущему там отшельнику о. Моисею.

Спустившись к монастырю, начали подъем на противоположный склон.

Начало подъема в скит. Вид на монастырь св. Екатерины.

Скит св. Галактиона и Епистимии. Всё здесь поддерживает своими руками о. Моисей, уже престарелый отшельник.

Самого о. Моисея я не фотографировала, это было бы неудобно, на мой взгляд. Только сделала несколько кадров скита.

Территория небольшая. Но насколько я поняла, здесь можно оставаться на некоторое время нескольким человекам. Во всяком случае, когда мы пришли, встретили здесь нескольких гречанок, помогающих по хозяйству.

"Приёмная" для паломников:-)

Мы провели у отца Моисея несколько часов. Пришли ещё засветло, а уходили уже в кромешной тьме. Когда на обратном пути пробирались на ощупь по горной тропинке среди камней, отец Моисей долго стоял у входа и благословлял нас, нырнувших в египетскую тьму, чтобы всё с нами было благополучно.
А потом мы долго и неспеша брели по пустыне под бездонным звёздным небом, впитывая в себя каждое мгновение дивного вечера в этом чудесном месте... То молчали, внимая пустыне, то тихо говорили, находясь под впечатлением встречи и беседы.
Батюшка и о себе немного рассказывал, как пришел к вере, как попал на Синай, как стал отшельником. Также из группы многие задавали свои волнующие духовные вопросы. Кто переживал о близких, как бы так сделать, чтобы с ними всё всегда было в порядке. Кто спрашивал, как вести духовную жизнь в повседневности. И т.д. и т.п. Главная мысль, которая была в ответах на любой вопрос: ищите Христа. Самое главное - ваши личные отношения со Христом. Пусть любовь ваша не будет потребительской и корыстной (дай то, сделай это, пошли мне то и сё). Всё, что надо искать - САМОГО ХРИСТА, чтобы Он вселился в сердце. Любить Его не потому, что Он может что-то дать или за что-то наказать, а любить Его как самого дорогого и близкого Любимого. Он любит всех нас безгранично, а мы может ответить на эту любовь всеми силами своего существа: душой, сердцем, посвящать Ему свои мысли, чувства и стремления. И тогда эта взаимная любовь души и Бога, вселение Христа в сердце - это и есть Царство Божие на земле, доступное ещё в этой жизни. "Всё остальное приложится" (с) Тот, кто таким образом приобрёл Христа, уже вверяет себя Ему без остатка и с полным доверием говорит Богу: "Вот я. Делай со мной, что хочешь, потому что я знаю, всё это будет - благо".
То есть на все разнообразные заданные вопросы о. Моисей говорил по сути одно - ищите Христа, будьте храмом для Его вселения. В этом открывается высшее счастье. И каждый из вас может познать это на себе.
Когда его спросили, есть ли сейчас в Синайской пустыне аскеты, подобные древним. Он сказал, что да, есть и подвизаются, но они живут в глубине пустыне и ни с кем не видятся. И тут же, отвечая на чей-то вопрос о молитве, сказал, что мы все должны друг о друге молиться. Тогда одна бабуля вытащила блокнот с ручкой, чтобы записать имена синайских отшельников, кого поминать:-)
Но о. Моисей ответил, что не надо записывать, можно и без имён. Потому что когда мы встаём на молитву, пусть и за тысячи километров, не в пустыне, а в наших "городских кельях", своей молитвой мы все соединяемся вместе, с теми, кто тоже молится в других местах земли. Мы все становимся одно, едины в Боге. Я и ты - это одно. Как как Сын и Отец - одно. Так же и мы все едины в Боге, мы все члены Его Тела.
Вообще, мне очень отрадно было слушать о. Моисея, как бальзам на душу. В его словах угадывалось то, о чем писали также Силуан Афонский, Софроний Сахаров, другие Святогорцы. Но это не были только книжные слова, как пересказ прочитанного. Отец Моисей говорил от своего опыта, он сам это прожил и лично испытал, что так всё и есть. И я, признаться, просто блаженствовала, сидя рядом:-) Слышать от живого подвижника подтверждение прочитанного в любимых книгах - это так здОрово! И это вдохновляет следовать по испытанному ими пути (в своей возможной мере).

Напоследок, перед нашим уходом, о. Моисей вынес из своей крохотной церквушки часть мощей св. прав. Иоанна Русского, которому посвящена церковь. А потом мы пропели пасхальный тропарь и отправились в обратный путь.